Устныя воспоминанiя рабы Божiей Н.И. Пашко о катакомбном духовенстве
(Записалъ Н. В. Козловъ) Я присутствовала при рукоположеніи схиепископомъ Петромъ (Лодыгинымъ) іеромонаха Ѳеоктиста († 1973-74 гг., въ Иркутске). Тогда ему было летъ 20. Онъ былъ высокъ, строенъ, волосы золотыя, кудрявыя, какъ у святого великомученика и целителя Пантелеимона. Носилъ сапоги. Служилъ до 4 ч. дня. Прихожане роптали, но онъ продолжалъ такъ служить. Помню также іерея Виктора, рукоположеннаго владыкой. Онъ часто пріезжалъ въ Челябинскъ, и они служили съ владыкой. Въ 1972 году моя крестная ездила къ нему въ Бердяушъ. Тамъ они втроемъ побывали. Все причастились на Покровъ. Последній разъ я его видела, когда онъ пріезжалъ въ Челябинскъ къ владыке. Я ему достала минеральной воды, т.к. у него былъ больной желудокъ. Больше мы съ нимъ не виделись. Умеръ онъ въ конце 1970-хъ гг. въ Бердяуше. Іерея Сергія, что былъ въ Юрге, я застала еще въ Башкиріи, недалеко отъ г. Аши. Онъ былъ рукоположенъ владыкой. Но его разстреляли еще въ 1930-хъ гг. Слышала я и о іеромонахе Антоніи († ~1973 г. въ г. Тавде. Это тоже былъ клирикъ схиепископа Петра). Былъ еще іеромонахъ Герасимъ († ~1960 гг. въ г. Салавахе /Башкирія/). Онъ жилъ у діакониссы Таисіи († 2/15 февраля 1993 года). Схиепископу Петру подчинялся и іерей Николай († ~1974 г., подъ Омскомъ). Іеромонахъ Иннокентій († ~1970 гг.), жившій после срока на станціи имени Розы Люксембургъ недалеко отъ Челябинска, крестилъ моихъ детей. Они часто служили съ владыкой. Были еще зять и шуринъ — отцы Михаилъ и Косьма, когда они освободились, то отецъ Михаилъ первымъ деломъ поехалъ къ владыке въ Ашу, даже не заехавъ домой къ семье. Последняя монахиня въ Уфе скончалась въ 1993 году. Жила она съ племянникомъ. (После ареста схиеп. Петра, его сподвижница мон. Клеопатра, въ міру Ксенія Кочетова, собирала по благодетелямъ продукты и передавала ихъ владыке и другимъ заключеннымъ, помогала духовенству во все годы гоненій; была очень смелой и находчивой. Умерла въ Уфе — «Катакомбы», «Русское Возрожденіе», №21, 1983 г.). Последняя монахиня въ Аше, Анастасія, умерла въ 1994 году. Еще я помню архимандрита Арсенія изъ Сибири. Когда онъ пріехалъ къ намъ, то мама выгнала его, а папа сказалъ, что нужно было его выслушать. Они говорили, что онъ предалъ насъ. Я думаю, онъ ушелъ въ советскую церковь. Iеромонахъ Тимоѳей (Несговоровъ) Въ 20-е годы духовныя лица, имевшія академическое, семинарское образованіе, повсеместно уничтожались, и возникла необходимость иметь священниковъ, до поры никому не известныхъ. По указанію архіеп. Андрея, схиепископъ Петръ рукоположилъ іерея Тимоѳея Несговорова запаснымъ священникомъ. Въ 1926 году Архіеп. Андрей благословилъ «запасныхъ» священниковъ идти на приходы. Благодаря своимъ прекраснымъ проповедямъ и тесному общенію съ народомъ, о. Тимофей завоевалъ большой авторитетъ. Епископъ Веніаминъ (Троицкій), управлявшій тогда Уфимской Епархіей, наградилъ его набедренникомъ. Въ 1930 году отца Тимоѳея арестовали, онъ 4 раза бежалъ изъ заключенія. Отсиделъ 19 летъ. Семья его очень бедствовала, матушку не принимали никуда на работу, а на ея рукахъ было пятеро детей, приходилось побираться. Отецъ Тимоѳей освободился въ 1948 году, принялъ монашество вместе съ матушкой. Владыка Петръ благословилъ его въ Ташкентскую общину катакомбной Церкви. Въ 1951 г. всехъ членовъ общины арестовали. Его осудили на 25 летъ, онъ просиделъ 6 летъ и въ 1956 г. освободился... Пріехалъ въ Ашу, по благословенію схиепископа Петра, ездилъ по разнымъ городамъ и селамъ Россіи, обслуживая Катакомбную Церковь. (Катакомбы, «Русское Возрожденіе», №20, 1982 г.)- Iеромонахъ Александръ Іеромонахъ Александръ (въ міру Аѳанасій) родился въ 1876 г. въ семье священника. Образованіе имелъ духовное, университетское и медицинское. Былъ митрофорнымъ протоіереемъ, имелъ много духовныхъ чадъ, везде обличалъ безбожниковъ, обновленцевъ и сергіанъ. В 1930 г. его арестовали, пробылъ въ заключеніи 3 года. Затемъ скрывался, пасъ скотъ, но вскоре обнаружили, что онъ священникъ: крестилъ ребенка, не могъ отказать. О немъ разнеслась молва, его стали искать власти. Въ 1935 г. онъ оставилъ на берегу реки одежду съ запиской: «Надоело жить», — а самъ скрылся, перешелъ на нелегальное положеніе. Обслуживалъ Катакомбную Церковь въ разныхъ городахъ Сибири и Севера. Въ конце 1940-хъ гг. въ Уфе принялъ монашество съ именемъ Александръ. Когда онъ служилъ, литургія длилась съ 12 часовъ ночи до 4-хъ часовъ утра. Умеръ въ Томске 29 августа 1977 г., отслуживъ литургію и причастившись. (Катакомбы, «Русское Возрожденіе», №21, 1983 г.) Iерей Iоаннъ и рабы Божiи Александра и Антонина
(Записалъ Н. В. Козловъ) Іерей Іоаннъ изъ Ярославской епархіи жилъ у катакомбницъ Александры и Антонины. Эти девицы (дожившія до 90-летняго возраста въ безбрачіи) спасли все имущество церкви, временъ Екатерины II. Поэтому они и замужъ не вышли. Унесли все, даже жертвенникъ. Наполнили весь домъ. Сами жили на кухне. Все это они хранили у себя, примерно, 70 летъ, пока не открылись Истинно-Православные храмы. Когда стали вывозить церковное имущество, — наполнили доверху большой автобусъ. Iеромонахъ Амвросiй, во схиме Онувiй Іеромонахъ Амвросій (Андрей Антоновичъ Капинусъ), въ схиме Онувій родился въ 1887 г. До 1917 г. онъ служилъ въ арміи, былъ полковникомъ. Въ 1920-е гг. его рукоположилъ епископъ Максимъ Жижиленко. Былъ арестованъ, провелъ въ лагеряхъ 20 летъ. После освобожденія обслуживалъ катакомбную Церковь въ Воронеже и въ Воронежской области. Умеръ въ 1964 г. (Катакомбы, «Русское Возрожденіе», №20, 1982г.). Размышленiя автора о Катакомбной Церкви Что же представляетъ изъ себя Церковь Катакомбная? Поскольку внешняго единства въ Катакомбной Церкви нетъ, то надо считать, что синонимы этихъ христіанъ — это: - Тихоновская церковь ( въ отличіе отъ сергіанской),
- Истинствующая Православная Церковь,
- Тайная, пустынно-пещерная церковь,
- ИПЦ — истинно-православная церковь,
- ИПХ — истинно-православные христіане,
- ИПХС — истинно-православные христіане, странники,
- Старо-Тихоновская церковь,
- Іосифляне — по имени знаменитаго митрополита Іосифа,
- Уаровцы — по имени тайнаго епископа Уара,
- Серафимовцы — по имени тайнаго епископа Серафима и т.д.
Въ те времена, когда еще былъ живъ патріархъ Тихонъ, всехъ православныхъ обновленцы называли «тихоновцами». Когда патріарха убили, люди знали имена трехъ первыхъ патріаршихъ местоблюстителей, митрополитовъ Кирилла Казанскаго, Агаѳангела Ярославскаго и Петра Крутицкаго. Когда и они были убраны богоборческой властью, остался одинъ — митрополитъ Петроградскій Іосифъ. Но и его сразу же не стало. Поскольку эти іерархи показали примеръ исповеднической стойкости и все ихъ знали, какъ единое целое, то и ихъ последователи были едины. Но эти іерархи ушли въ вечность. Поколенія верующихъ уже пришли иныя. Новыя люди уже не знали ихъ. Свирепое гоненіе разъединило паствы. Люди знали только своего епископа, объединялись его примеромъ и именемъ. Появились новыя имена исповедниковъ такихъ, какъ епископъ Алексій Воронежскій, епископъ Уаръ, епископъ Амфилохій Красноярскій. Но ихъ уже зналъ меньшій кругъ. При разобщенности преследованіями, каждый держался памяти и имени своего епископа. Но пришло время, и эти исповедники ушли, какъ мученики, да и те, кто знали ихъ, умерли. А на смену мучениковъ и исповедниковъ въ епископскомъ сане, пришли или остались такіе же исповедники, но только не епископы, а священники. Вождями духовными остались многочисленные священники. Но вокругъ каждаго священника была своя паства. Пасомые были преданы только своему пастырю. Они знали только его. А уже того, что происходило по соседству въ селе или городе, они не знали... Сами священники-исповедники, исходя изъ собственнаго опыта обмановъ, подлоговъ, измены, предательствъ, когда пастыри, не устоявъ, «страха ради іудеска», противъ воли, давали подписку «верности» советской власти, уже запрещали своей пастве искать и находить новаго себе руководителя. Они ясно говорили: «После насъ никого не ищите. Истинный вамъ не откроется. А тотъ, кого вы найдете, будетъ или прелестникъ или провокаторъ-агентъ. Лучше вамъ быть безъ пастыря и хранить то, что я вамъ заповедалъ, чемъ попасть въ страшный обманъ. Господь васъ не оставитъ, если вы смиренно будете нести заповеданное вамъ истиннымъ пастыремъ... Никого не ищите, чтобы не было большей беды... Молитесь дома. Если не будетъ книгъ, чтобы молиться по нимъ, въ крайнемъ случае, читайте малое правило преподобнаго Серафима Саровскаго: «Отче нашъ» — трижды, «Богородице Дево» — трижды и «Верую» — единожды. И молитву Іисусову творите во всякое время и на всякомъ месте. Кто можетъ, переписывайте богослужебныя книги, какъ уже во многихъ местахъ и делаютъ... Несите смиренно епитимію Божію, если придется быть и безъ пастыря. Это — епитимія не отъ человековъ, а свыше, отъ Господа... Въ открытые храмы лжецеркви не вздумайте ходить, это — ловушка. Тамъ ересь последняя начинается — признаніе антихриста...». И вотъ мы подошли къ основной ячейке тайной Катакомбной Церкви. Это — «домашняя церковь». Святой апостолъ Павелъ несколько разъ упоминаетъ о «домашней церкви» (Рим. 16, 4; I Кор. 16, 19; Кол. 4, 15). Вотъ и въ наше время, какъ две тысячи летъ тому назадъ, христіане вынуждены прятаться отъ власти. Въ каждомъ катакомбномъ доме совершается молитва. А такихъ домовъ милліоны. Они разбросаны по городамъ, селамъ и деревнямъ. Въ городахъ легче скрываться. Тамъ каждая квартира — особый «домъ». И никакая агентура не въ состояніи уследить за всеми квартирами въ городе, люди другъ другу незнакомы. Иное дело въ селе или деревне, тамъ все люди, какъ на ладони. О каждомъ тамъ известно, кто и каковы его бабушка и дедушка. Къ каждому въ домъ могутъ зайти соседи. А если этого сделать нельзя, то вотъ и готово подозреніе. Надо вести тайную жизнь такъ, чтобы ни у кого не вызывать подозреній. Эту науку изучаютъ все катакомбники, начиная съ детскихъ летъ и до самой старости. Вся Катакомбная Церковь представляетъ собой неисчислимое количество «домашнихъ церквей». И каждая изъ нихъ более всего озабочена темъ, чтобы быть тайной, незаметной. И зачастую случается такъ, что въ одномъ и томъ же селе рядомъ будутъ находиться две «домашнихъ церкви» и не будутъ взаимно знать объ этомъ. Из-за необходимости вести тайную жизнь, россійскія катакомбы представляютъ собой на сегодняшній день разобщенныя, разъединенныя группы верующихъ. Из-за вынужденной самоизоляціи нередки въ катакомбахъ споры, разделенія и превозношенія. Все сіе можно было бы преодолеть, если бы основой катакомбной жизни стало единое на потребу — духовное деланіе. Отличительнымъ признакомъ народа Катакомбной Церкви является то, что онъ воспринимаетъ и оцениваетъ переживаемое время, какъ «время последнее». Коллективный антихристъ, по представленію катакомбниковъ, какъ предвестникъ конца, уже явился и действуетъ въ лице большевицкой богоборческой власти. Предисловіе редакціи къ третьей части: После того, какъ десятилетія гоненій унесли жизни лучшихъ представителей катакомбнаго движенія въ Россіи и, фактически, лишили движеніе епископата и священства, катакомбники съ молитвенной надеждой обратили взоры на Русскую Зарубежную Церковь, съ которой всегда были духовно едины. Но и въ Россіи, въ среде Московской Патріархіи, вызревало новое поколеніе верующихъ, которые все громче и все безстрашнее стали поднимать вопросъ подчиненія офиціальной церковной структуры советскимъ безбожникамъ. Кого-то изъ этихъ верующихъ сломали, кто-то отъ церковности уклонился въ политику, но были среди нихъ и настоящіе исповедники, поднявшіеся противъ сергіанства и его новаго проявленія — никодимовщины. Одинъ изъ такихъ исповедниковъ, Борисъ Талантовъ († 1971), прославленъ Русской Зарубежной Церковью въ 1981 году, въ лике святыхъ новомучениковъ и исповедниковъ Россійскихъ. Такимъ образомъ, исповедническая хоругвь Тихоновской Церкви была принята не только Русской Зарубежной Церковью, но и лучшими представителями Московской Патріархіи, въ которой и по сей день продолжается внутренняя борьба противъ идеологіи экуменизма и сергіанства. Будемъ уповать на то, что, по молитвамъ исповедниковъ и мучениковъ русскихъ катакомбъ, эта борьба увенчается успехомъ. Въ заключеніе отметимъ, что рукопись «Катакомбная Церковь на земле Россійской» не претендуетъ на стопроцентную фактологическую безупречность. Въ ней есть факты, которые следуетъ называть преданіемъ русскихъ катакомбъ, но темъ они и ценны. Рукопись, составившая основную часть нашей публикаціи, была написана въ СССР задолго до паденія железнаго занавеса, примерно въ конце 70-хъ годовъ XX века. Авторъ ея точно не известенъ. Редакція «Православной жизни» Никодимъ, митрополитъ Ленинградскiй Не все въ Церкви Россійской сохранили твердое исповеданіе веры. Появились отступники, которые ценою сделокъ съ совестью пытались купить себе «свободу». Первую попытку найти «модусъ вивенди» съ богоборной властью сделала «живая», или «обновленческая», церковь въ начале 20-хъ гг. Главнымъ ихъ «догматомъ» было во что бы то ни стало реабилитировать советскую власть. Они признали и превознесли большевистскую революцію «благословеннымъ деломъ Божіимъ», справедливымъ и необходимымъ. Но слишкомъ «смелые», откровенно-революціоные шаги обновленцевъ оттолкнули народныя массы отъ нихъ. Попытка эта была обречена. Власть поняла, что во главе «второй советской церкви» надо поставить выдающагося іерарха, но, въ духовномъ отношеніи, неустойчиваго, запуганнаго. И въ конце концовъ была выбрана кандидатура митрополита Сергія (Страгородскаго). Митрополитъ Сергій повторилъ въ сущности все те политическія установки, которыми пользовалась «первая советская церковь» — церковь обновленческая. Богоборную власть патріархъ Сергій называетъ «Богомъ данной, Богомъ благословенной». «Этой богоборной власти», — писалъ митрополитъ Сергій въ 1927 году, — «все христіане обязаны покоряться и повиноваться, потому что эта власть — отъ Бога, поэтому и мы, Церковь, покоряемся этой власти и принимаемъ ея радости и успехи (какъ) наши радости и успехи, а неудачи (какъ) наши неудачи». Теперь митрополитъ Сергій долженъ былъ отрицать гоненіе на веру Христову и, напротивъ того, заявлять о «небывалой свободе» для «Церкви». Эту ложь онъ всячески защищалъ и въ интервью иностранцамъ, и въ печати. А за нимъ ужъ идутъ его «новые» іерархи: «Въ Советскомъ Союзе осуществлена неслыханная свобода для Церкви. При советской власти никогда не было и нетъ никакихъ притесненій, а, темъ более, гоненій на веру. А что касается «некоторыхъ» іерарховъ, находящихся въ заключеніи или даже казненныхъ, то они пострадали отнюдь не за веру, а за свои политическія преступленія. А если храмы закрываютъ или сносятъ, то это делаетъ правительство совсемъ не въ силу своего безбожія, а по просьбамъ самого населенія, когда существуетъ опасность, что ветхій храмъ можетъ рухнуть...»
По существу, нетъ никакой разницы между первой и второй «советской церковью», потому что у нихъ одна идейная база — во что бы то ни стало быть въ дружбе съ советской властью. Только вторая «советская Церковь» расширила свой «діоцезъ»: она поглотила безъ остатка церковь обновленческую. Былъ данъ приказъ, и все обновленческое священство «разыскалось» и «въ сущемъ сане» перешло въ РПЦ. Кроме обновленцевъ въ РПЦ перешла значительная часть «тихоновцевъ». Вознесенный къ вершинамъ церковной власти антирелигіозной волной хрущевскаго гоненія, митрополитъ Никодимъ былъ искреннимъ, ревностнымъ последователемъ церковнаго курса, установленнаго митрополитомъ Сергіемъ (Страгородскимъ). Согласно этому курсу, «единственно правильный путь» выживанія Церкви въ условіяхъ (советскаго) государства, ведущаго борьбу съ религіей, — безропотно выполнять — «не дразнить зверя!» — все требованія гонителей, одновременно прикрывая эти гоненія молчаніемъ передъ міромъ и даже лжесвидетельскимъ ихъ отрицаніемъ, въ надежде примернымъ поведеніемъ въ глазахъ гонителей въ конечномъ счете заслужить ихъ умилостивленіе. Митрополитъ Никодимъ оказался во главе Отдела внешнихъ церковныхъ сношеній (ОВЦС) Московской Патріархіи после отставки митрополита Николая (Ярушевича). Занявъ этотъ постъ, митрополитъ Никодимъ руководилъ всей внешней политикой РПЦ въ періодъ разгрома и закрытія более 10 тысячъ православныхъ храмовъ, блестяще справляясь съ задачами, поставленными передъ ОВЦС советской властью: создать у міровой общественности и, въ частности, у христіанъ Запада, впечатленіе благополучія религіи въ СССР, максимально нейтрализовать протесты во всемъ міре противъ гоненія на религію и, наконецъ, значительно расширить контакты и улучшить взаимоотношенія съ Церквами и религіозными организаціями съ целью черезъ образовавшіеся каналы оказывать содействіе вліянію советской государственной политики на міровое христіанство... Однажды, во время заграничной поездки, митрополиту Никодиму было сказано, что заграницей опубликованы несомненные документы о небывалыхъ въ исторіи міра гоненіяхъ въ Россіи на веру христіанскую, на что онъ беззастенчиво ответилъ: — Вотъ такъ и договоримся: вы публикуйте эти документы, а мы будемъ ихъ опровергать! ...Одно изъ наиболее трагичныхъ (чтобы не сказать вредоносныхъ) последствій деятельности митрополита Никодима заключается въ ложной оріентаціи силъ, искренне стремящихся помочь страждущимъ христіанамъ въ нашей стране, но не знающихъ, какъ это лучше сделать. Своимъ высокимъ іерархическимъ и личнымъ авторитетомъ митрополитъ Никодимъ внушалъ фальшивую идею о томъ, что открытые, демонстративные протесты противъ притесненія религіи лишь ухудшаютъ положеніе верующихъ и вредятъ «благожелательному» отношенію государства къ Церкви. Создавая миѳъ о «тайной дипломатіи», якобы ведущейся руководствомъ Московской Патріархіи, митрополитъ Никодимъ прикрывалъ реальную картину ужасающаго порабощенія церковной іерархіи, безропотно выполняющей все требованія государственной власти... Въ области внутренней политики митрополитъ Никодимъ былъ однимъ изъ активныхъ проводниковъ решеній Архіерейскаго Собора 1961 года, принявшаго по указке советской власти антиканоническую реформу устройства церковныхъ приходовъ. Эта реформа, по замыслу ея организаторовъ, изъявъ управленіе финансово-хозяйственной жизнью общины изъ рукъ іерархіи и передавъ его мірской администраціи прихода, фактически назначаемой органами власти, должна была значительно облегчить закрытіе храмовъ, которое къ этому времени уже приняло массовый характеръ. Проводя политику глубокихъ и принципіальныхъ реформъ въ РПЦ, митрополитъ Никодимъ одновременно подготавливалъ соответствующіе кадры среди высшаго духовенства, на которые онъ могъ бы опереться. Получивъ отъ государственной власти безпрецедентное право пріоритета въ выдвиженіи кандидатовъ для епископской хиротоніи, митрополитъ Никодимъ максимально использовалъ эту возможность... Митрополитъ добился того, что въ 70-хъ гг. почти половина русскаго епископата состояла изъ лицъ, безраздельно преданныхъ ему и получившихъ епископскій санъ лишь исключительно его стараніями. Никодимъ готовился стать патріархомъ. Даже случайному, стороннему наблюдателю жизни советской Церкви было ясно, что митрополитъ Никодимъ готовилъ себе почву, чтобы стать «Московскимъ патріархомъ». Поддержка правительства СССР, конечно, была ему обезпечена. Идя къ этой цели, онъ создалъ внушительный отрядъ молодыхъ архіереевъ и ученаго священства — своихъ сотрудниковъ. Эта группа противостояла сторонникамъ патріарха Пимена. Отношенія между этими группировками всегда были весьма натянутыми. Въ кругахъ патріархіи говорили, что неофиціально даже существуетъ две іерархіи, одна — патріаршья, а другая — митрополита Никодима. При этомъ первая утрачиваетъ силы, поскольку опирается на стариковъ и старушекъ, вторая же молодеетъ, набираетъ силы, потому делаетъ ставку на молодежь. Сторонники патріарха Пимена считали митрополита Никодима скрытымъ обновленцемъ. Это обновленчество особенно ярко проявилось на техъ путяхъ «богословствованія», на которыхъ Никодимъ вышелъ за границы даже самого «обновленчества». Онъ выступилъ первоткрывателемъ и апологетомъ «новыхъ догматовъ», которыхъ нетъ въ святоотеческомъ ученіи. Какъ оказывается, митрополитъ Никодимъ съ группой своихъ сторонниковъ въ теченіе многихъ летъ развивалъ и насаждалъ въ «советской церкви» совершенно новое ученіе «въ духе апокалиптическаго религіознаго коммунизма», сущностью котораго былъ синтезъ христіанства съ коммунистической идеологіей безбожнаго строительства земного, матеріалистическаго благоденствія; въ этомъ ученіи давалась догматическая формулировка техъ основъ христіанской веры, которыя не были сформулированы въ догматахъ Вселенскихъ Соборовъ. То, что въ Священномъ Писаніи явно противоречило целямъ и средствамъ коммунистическаго строительства, подвергалось кощунственному хуленію (напримеръ, практика аскетическаго, созерцательнаго монашества) или перетолковыванію (напримеръ, ученіе о Царстве Божіемъ, ветхозаветныя пророчества и прочее) (Левъ Регельсонъ, «Трагедія Русской Церкви 1917-45 гг.», Парижъ, 1977 г., стр. 12). Въ то же время необходимо отметить, что въ отстраненіи отъ участія въ жизни Церкви выдающагося епископа-исповедника Ермогена (Голубева) митрополитъ Никодимъ сыгралъ самую активную роль. Безъ всякаго преувеличенія можно сказать, что въ результате целенаправленной деятельности митрополита Никодима изменился самый духовный типъ современнаго епископа Русской Православной Церкви... Есть еще одинъ аспектъ деятельности митрополита Никодима, о которомъ, въ силу его большого соблазна для верующихъ чадъ Церкви, не хотелось бы говорить публично, но и молчать далее мы не сочли возможнымъ. Среди духовенства и верующихъ Русской Церкви широко известно, что митрополитъ Никодимъ являлся активнымъ сотрудникомъ органовъ КГБ. Более того, какъ намъ доподлинно известно, самъ будучи уверенъ въ нравственной допустимости для верующаго человека совмещать званіе христіанина съ секретнымъ сотрудничествомъ въ органахъ КГБ и даже полезности этого, онъ своимъ высокимъ у своихъ приверженцевъ авторитетомъ помогалъ колеблющимся преодолевать барьеръ ихъ христіанской совести. Въ результате чего ныне у верующаго народа возникаетъ парадоксальный, но вполне правомерный вопросъ: «Сохранились ли еще въ РПЦ архіереи, которые не запятнали себя этимъ іудинымъ грехомъ?». Грехомъ тягчайшимъ, недопустимымъ для совести христіанина, такъ какъ КГБ является важнейшимъ органомъ государства въ проведеніи его антирелигіозной политики. Церковный отделъ КГБ не столько занимается интересами государственной безопасности, сколько ведетъ борьбу съ религіей «изнутри» при помощи продвиженія по іерархической лестнице и поставленія на ключевые посты техъ членовъ Церкви, которые стали секретными сотрудниками КГБ, препятствуетъ черезъ нихъ нормальной жизни всей Церкви, ставя окончательной задачей полное ея разрушеніе... Основнымъ аргументомъ въ защиту «сергіанской стратегіи» Московской Патріархіи выдвигался и продолжаетъ выдвигаться самъ фактъ существованія церковной іерархіи въ атеистическомъ государстве. При этомъ подразумевается глубоко ложная мысль о томъ, что іерархія Московской Патріархіи якобы «выстояла» въ условіяхъ безпрецедентныхъ гоненій, по аналогіи съ темъ, какъ выстояла католическая іерархія въ фашистской Германіи и коммунистической Польше. Подобная аналогія была бы состоятельной лишь въ томъ случае, если бы Русская Церковь сохранила фактическій контроль надъ избраніемъ и поставленіемъ своей іерархіи. Решающій переломъ въ судьбе Русской Церкви произошелъ именно тогда, когда митрополитъ Сергій (Страгородскій) передалъ фактическую власть поставленія на каѳедры и увольненія епископовъ въ руки атеистическаго государства. Въ связи съ этимъ, нынешнюю іерархію Московской Патріархіи нельзя разсматривать какъ іерархію, которая «выстояла» подъ давленіемъ атеистическаго государства, но следуетъ разсматривать какъ іерархію, «выращенную» и сформированную этимъ государствомъ. Не этой іерархіи обязана Русская Церковь своимъ спасеніемъ, но глубокой преданности народа Божьяго вере своихъ отцовъ, которую онъ сохранилъ въ условіяхъ невиданныхъ гоненій. Враждебное Церкви «государство» только потому и терпитъ эту іерархію, что оно оказалось не въ состояніи истребитъ въ народе христіанскую церковную жизнь. Въ свое время Сталинъ, закрывъ почти все православные храмы, вынужденъ былъ открыть ихъ вновь вследствіе смертельнаго страха, что выстоявшая во всехъ гоненіяхъ русская народная религіозность будетъ использована въ своихъ целяхъ политическими противниками. Новая волна закрытій храмовъ, начавшаяся при Хрущеве, была пріостановлена сменившими его властями, которымъ было ясно, что закрытіе храмовъ не ослабляетъ народную религіозность, но неизбежно порождаетъ неконтролируемыя государствомъ формы религіозной жизни. Вся политика митрополита Никодима принесла для Церкви лишь упроченіе соціальнаго престижа епископата и обеспеченіе ему матеріальнаго благополучія, но на положеніе Церкви, на жизнь верующихъ никакого благопріятнаго вліянія не оказала; наоборотъ, демонстрирумое всему міру благополучіе церковныхъ руководителей вызываетъ у многихъ за границей обманчивое впечатленіе благополучія всей Церкви. Въ самой же Русской Церкви авторитетъ высшихъ іерарховъ, священный долгъ которыхъ «печаловаться о судьбахъ Церкви», а не «пасти самихъ себя», резко упалъ. Произошло болезненное духовное отчужденіе паствы и іерархіи, утратившей доверіе своихъ духовныхъ чадъ. ...Неисчислимъ ущербъ и духовный уронъ, нанесенный деятельностью митрополита Никодима Русской Православной Церкви! Недаромъ о немъ отзывается подсоветскій народъ: Митрополитъ Никодимъ — это генералъ КГБ!» И еще можно слышать: «Митрополитъ Никодимъ — темный геній нашей Церкви!» Б.В. Талановъ (1903 — 1971) Въ 1971 году въ вятской тюремной больнице скончался Борисъ Владимировичъ Талантовъ. За месяцъ до своей кончины онъ писалъ изъ тюрьмы: «Я бодръ духомъ и съ благодарностью принимаю отъ Бога все горькія испытанія. Усердно молюсь Богу о здравіи всехъ верныхъ христіанъ. Да сохранитъ васъ Господь отъ всякихъ бедъ и напастей и подастъ радость свою совершенную». Родился Борисъ Владимировичъ въ 1903 году въ Костроме. Отца его, священника, замучили въ лагеряхъ въ 40-хъ годахъ. Схваченный чекистами въ возрасте 22-хъ летъ, его братъ Серафимъ погибъ еще на Беломорскомъ канале. Борисъ Владимировичъ преподавалъ математику въ высшихъ учебныхъ заведеніяхъ Вятки. Въ 1954 году за религіозныя убежденія уволенъ изъ педагогическаго института, а въ 1958 году, после письма-протеста въ газету «Правда», — и изъ Кировскаго филіала заочнаго энергетическаго института. Имя Бориса Владимировича Талантова стало широко известно после того, какъ группа мірянъ Вятской епархіи въ іюне 1966 года обратилась съ открытымъ письмомъ къ патріарху Алексію и заявила, что «верующіе Кировской епархіи целикомъ и полностью поддерживаютъ» известное выступленіе московскихъ священниковъ, отцовъ Николая Эшлимана и Глеба Якунина. Первой подъ письмомъ изъ Вятки стояла подпись Бориса Владимировича Талантова. Начался неравный поединокъ больного старика съ монопольной партійной печатью и аппаратомъ государственнаго террора. Одна изъ сподвижницъ Бориса Владимировича, Аѳанасія Ребякова, несмотря на свое завидное здоровье, 11 января 1967 года «скоропостижно скончалась отъ паралича сердца», а ея сумка съ копіями открытыхъ писемъ Бориса Владимировича оказалась въ КГБ. Въ феврале всехъ подписавшихъ письмо патріарху начали вызывать въ КГБ, требуя отказаться отъ подписи. Одновременно митрополитъ Никодимъ (Ротовъ) выступилъ въ Лондоне съ заявленіемъ, что письмо вятскихъ мірянъ никемъ не подписано, является анонимнымъ, а потому не заслуживаетъ доверія. Узнавъ объ этомъ безстыдномъ выступленіи митрополита Никодима, Борисъ Владимировичъ и другіе вятскіе міряне направили патріарху Алексію письмо съ подтвержденіемъ своихъ подписей. После этого преследованіе Бориса Владимировича Талантова и его сподвижниковъ принимаетъ еще более острый характеръ. Его супруга не перенесла угрозъ и клеветы местной печати и скончалась. Борисъ Владимировичъ не сходитъ съ прямаго пути. Онъ передаетъ въ Самиздатъ разборъ политики Московской Патріархіи, начиная съ 1927 года. Статья озаглавлена: «Сергіевщина, или приспособленчество къ атеизму». Подзаголовокъ: «Иродова закваска». Въ этой статье Борисъ Владимировичъ подчеркиваетъ, что политика митрополита Сергія не была вынужденной, а была предательствомъ Церкви. Сергіанство не только не «спасло» Церковь, а, наоборотъ, способствовало потере истинной внутренней церковной свободы и превратило церковную администрацію въ послушное орудіе атеистическихъ властей. «Митрополитъ Сергій», — писалъ Борисъ Владимировичъ, — «своимъ приспособленчествомъ и ложью никого и ничего не спасъ, кроме самого себя». 26 апреля 1968 года онъ посылаетъ жалобу генеральному прокурору съ подробнымъ перечнемъ преступленій и актовъ произвола властей Кировской области противъ православныхъ гражданъ. Въ статье «Тайное участіе Московской Патріархіи въ борьбе КПСС съ Православной Христіанской Церковью», которая появилась въ Самиздате въ августе 1967 года, Борисъ Владимировичъ писалъ: «Московская Патріархія и большинство епископовъ тайно участвуютъ въ организованныхъ действіяхъ атеистической власти, направленныхъ на закрытіе церквей, ограниченіе распространенія веры и подрывъ ея въ нашей стране... Поистине атеистическіе вожди русскаго народа и князья Церкви собрались вместе на Господа и на Христа Его». 12 іюня 1969 года Бориса Владимировича схватили и судили. Его открытое исповедничество веры и критика политики офиціальной Московской Патріархіи восприняты советской властью какъ «антисоветская деятельность». Въ последнемъ слове Борисъ Владимировичъ Талантовъ подтвердилъ верность своимъ убежденіямъ и простился съ близкими — исповедника нашей Церкви приговорили къ двумъ годамъ лагеря. Черезъ полтора года онъ скончался. Въ 1981 году Борисъ Талантовъ былъ прославленъ Русской Зарубежной Церковью въ лике святыхъ Новомучениковъ и Исповедниковъ Россійскихъ, память его совершается въ неделю Новомучениковъ. (По матеріаламъ «Православнаго Дела», книги іеромонаха Серафима /Роуза/ «Святые русскихъ катакомбъ» и «Русскаго пастыря», № 3, 1991 г.).
|