Из Обращения духовенства и монашествующих РИПЦ и РПАЦ, июнь 2014 г.
В нынешние апостасийные времена Истинная Православная Русская Церковь вступает в новую фазу своего бытия, когда за исповедание неповрежденной чистоты Святого Православия вновь могут обрушиться на христиан гонения и преследования, а самой Истинно-Православной Церкви придется вновь перейти на полное катакомбное положение.
Подвижник Русской Зарубежной Церкви иеромонах Серафим (Роуз) еще в 1978 г. писал: «Мы чувствуем, что знамения времени все более и более указывают нам на приближающееся "катакомбное" существование, какую бы форму оно ни приняло. Чем быстрее мы сможем приготовиться к этому, тем лучше... Каждый монастырь или общину мы рассматриваем как часть будущей катакомбной "сети" борцов за истинное православие, и вероятно, в эти времена... вопрос юрисдикций отступит на второй план» [i]. По мысли отца Серафима, Истинная Церковь последних времен будет представлять собой не централизованные официальные юрисдикции во главе с церковно-административным аппаратом, а «сеть» самоуправляющихся катакомбных общин и епархий истинно-православных христиан, объединенных не внешними формами администраций и институций, а духовным единством в вере, через евхаристическое общение и общее исповедание истинной веры. Он считал, что «преданность Христу невозможна в организациях, планах, проектах – она в душе каждого человека» [ii], и поэтому он был «проповедником "неорганизованного" движения простых верующих, которое он назвал "катакомбные ячейки"» [iii].
Эти убеждения отца Серафима формировались в РПЦЗ под влиянием его духовных наставников – святителя Иоанна (Максимовича) Сан-Францисского и Шанхайского, архиепископа Аверкия (Таушева) Сиракузского и Троицкого и единомышленных с ними святителей Русской Зарубежной Церкви, таких как архиепископ Леонтий (Филлипович) Чилийский, епископ Нектарий (Концевич) Сеатлийский, епископ Савва (Сарацевич) Эдмонтонский и другие.
По учению Св. Писания, Св. Предания и Отцов Церкви Церковь есть Мистическое Тело Христово. Отмечая мистическую природу Церкви, известный богослов РПЦЗ протопр. Михаил Помазанский в работе «Догматическое богословие» пишет: «По буквальному смыслу слова, Церковь есть “собрание”, по-греч. ekklisia, от ekkaleo, собираю. В таком смысле употреблялось оно и в Ветхом Завете… Изображая Церковь в притчах, Спаситель говорит об одном стаде, об одном овчем дворе, одной виноградной лозе, одном основном камне Церкви… Истинность единой Церкви определяется православием ее членов, а не их количеством в тот или иной момент» [iv].
Согласно толкованиям Св. Отцов, Глава Церкви – Христос, Очи Церкви – епископы, Руки Церкви – священники, Тело Церкви – народ Божий. Святоотеческому Православию чужд западный дух узко-клановой корпоративности, где в лице «непогрешимого» папства и иерархии сосредоточена вся «церковная полнота». В отличие от католицизма, Православие – это, прежде всего, Соборность. «Где двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди них» (Мф. 18,20), – учит Христос.
В Православии все члены Церкви совместно составляют общий Собор народа Божия, который является «защитой веры и предания». Как отмечено в Окружном Послании Восточных Патриархов 1848 г., «Хранитель веры у нас – самое тело Церкви, то есть самый народ Божий»[v]. Не случайно поэтому по канонам Евхаристию может совершать не один только епископ или священник, но в ней должна участвовать вся община верных, и Литургия не должна совершаться без прихожан, считающихся в православной традиции «царственным священством» (1 Пет. 2, 9). На Литургии обязательно должен присутствовать хотя бы один мирянин как представитель народа Божия, в противном случае Литургия не совершается.
Центральной частью мистической жизни Церкви как Тела Христова является Евхаристия. «Церковь творит Евхаристию, а Евхаристия творит Церковь», – учит православное богословие. Евхаристия – это наше личное общение и единство с Главой Церкви – Христом. Посему справедливо утверждение, что Церковь там, где совершается Евхаристия, где приносится Безкровная Жертва Иисуса Христа, а не там, где есть внешние юридические формы организации.
В этом отношении для нас очень важен опыт и наследие Русской Катакомбной Церкви ХХ века, на который ссылается о. Серафим (Роуз). Как известно, в ИПЦ Евхаристия не прекращала совершаться во все годы гонений на Православие в СССР, не прекращала приноситься истинная Безкровная Жертва Иисуса Христа, не прекращалось окончательно существование ни священства, ни народа Божия, участвовавшего в таинстве Евхаристии. А значит, именно здесь, а не у униатов, обновленцев или сергиан (у которых сохранялся внешний институт епископата и административное церковное управление), была Истинная Церковь, которая зиждется на крови Мучеников, и хранителем которой является «самое тело Церкви, то есть самый народ Божий».
Не имея внешней церковно-административной структуры и централизованного управления, Истинно-Православная Церковь Христова в богоборческом СССР продолжала нести свое исповедническое служение в условиях конспирации и подполья, почему у нее и возникло другое наименование – Катакомбная Церковь. Как и в первые века христианства, ИПЦ представляла собой катакомбные общины верных, разбросанные по огромной территории СССР, объединенные не административно, не институционально, а вероисповедно, духовно, евхаристически, почему она и обрела столь ответственное имя – Истинно-Православная Церковь.
Катакомбная Церковь как Мистическое Тело сохранялась в лице «малого стада» верных Исповедников и Мучеников, и Она была истинной Церковью – не «иносказательно» (как это теперь пытаются доказать в МП), а реально и действенно. В лице народа Божия, Свв. Мучеников и Исповедников это была истинная Церковь в полном смысле этого слова, без западных примесей юридически-материализированного деления на земные «институты» и «юрисдикции».
Говоря об ИПЦ, важно отметить, что с самого начала ее идеологи и святые отцы-основатели отказались от идеи создания альтернативной администрации и централизации церковной власти, противопоставив ей децентрализацию и самоуправление на местах, в соответствии сПостановлением Святейшего Патриарха Тихона, Священного Синода и Высшего Церковного Совета Православной Российской Церкви от 7/20 ноября 1920 года за № 362 [vi].
Так, на январском Акте отхода духовенства Воронежской епархии от Сергия Страгородского (1928 г.) св. митрополит Иосиф (Петровых) написал резолюцию: «Управляйтесь сами, самостоятельно – иначе погубите и меня, и себя» [vii]. Аналогичные ответы разослал св. митрополит Иосиф и другим сочувствовавшим ему архиереям, таким образом показывая, что он не желал централизации ИПЦ [viii]. И когда в марте 1928 г. в Петроград к управляющему «иосифлянскими» приходами св. архиепископу Дмитрию (Любимову) прибыл св. епископ Майкопский Варлаам (Лазаренко), окормлявший православные приходы на Кубани и Северном Кавказе, по результатам совещания «было уговорено, что он будет действовать применительно к местной обстановке и в значительной степени самостоятельно» [ix].
Аналогично и св. архиепископ Серафим (Самойлович), бывший Заместителем Патриаршего Местоблюстителя, 20 января 1929 г. в послании «Возлюбленным о Господе архипастырям, пастырям и пасомым Православной Российской Церкви» писал из ссылки:
«…В части административной, по управлению церковными делами мы рекомендовали бы всем верным о Господе принять к руководству воззвание почившего Высокопреосвященнейшего Агафангела, Митрополита Ярославского, от мая 1922 г. и наш циркуляр от 16/29 декабря 1926 г., обращаясь в крайней нужде к Высокопреосвященнейшему Митрополиту Иосифу (Ленинградскому), от которого мы восприняли 16/29 декабря 1926 г. права Заместителя Патриаршего Местоблюстителя и с которым мы находимся в одинаковом ссыльном положении».[x]
А вот что писал в 1928 г. по поводу церковного управления еще один из лидеров антисергиевской оппозиции св. архиепископ Уфимский Андрей (кн. Ухтомский):
«Церковь есть такое бытие, которое не нуждается ни в каких внешних административных подпорках. Церковь есть Столп Истины! Она нуждается только во внутреннем очищении своей жизни: а это очищение производится не иначе как в процессе внутренней жизни и никогда не производится по приказанию начальства».[xi]
Но наиболее полно и ясно необходимость децентрализации церковной власти раскрыл один из отцов-основателей Катакомбной Церкви св. митрополит Казанский Кирилл (Смирнов), писавший в феврале 1934 г.:
«Как и все обновленчеству сродное, не можем признать обновленное митрополитом Сергием церковное управление нашим православным, преемственно идущим от Святейшего Патриарха Тихона, и потому, оставаясь в каноническом единении с Патриаршим Местоблюстителем митрополитом Петром, при переживаемой невозможности сношения с ним, признаем единственно закономерным устроение церковного управления на основе Патриаршего Указа 7/20 ноября 1920 года».[xii]
В соответствии с наставлениями ссыльных святителей Катакомбная Церковь подпольно действовала по всей стране. В этой связи представляет интерес свидетельство одного из очевидцев, в конце 1930-х гг. отбывавшего наказание в сталинских концлагерях за принадлежность к ИПЦ, а в годы войны эмигрировавшего за рубеж. По его словам, в 1937 г. в пересыльном лагере возле Иркутска шесть ссыльных иерархов Катакомбной Церкви провели тайное совещание, на котором подтвердили осуждение сергианского раскола и запретили своим последователям принимать таинства «у духовенства, узаконенного антихристианским правительством». Кроме того, они приняли решение сохранить самоуправление ветвей Катакомбной Церкви при сохранении молитвенного единства: «Все ветви Церкви, произрастающие из экклезиастического древа – ... а древом является наша дореволюционная Церковь, – суть живые ветви Церкви Христа. Пусть пребывает молитвенное и литургическое общение между духовенством всех этих ветвей».[xiii]
Показательными являются и свидетельства проф. Ивана Андреева, писавшего в 1947 г.:
«Никакого административного центра и управления катакомбными церквами не было. Духовными руководителями считались митрополит Кирилл и митрополит Иосиф. Главой Церкви признавался законный Местоблюститель Патриаршего Престола митрополит Петр Крутицкий».[xiv]
Свидетельство проф. Ивана Андреева наиболее точно отображает положение ИПЦ советских времен. Еще раз подчеркнем, что катакомбные общины ИПЦ, в отличие от обновленцев и сергиан, сознательно объединялись не административно, а вероисповедно, духовно, евхаристически.
В условиях господства богоборчества и ересей иметь централизованную структуру ИПЦ объективно было невозможно и опасно. Поэтому в своей деятельности катакомбные епископы и священники ИПЦ опирались на Постановление св. патриарха Тихона № 362 «О самоуправлении», придерживаясь таким образом (в связи с чрезвычайной ситуацией – гонениями) практики «временной децентрализации» церковной жизни, что уже само собой исключало необходимость создания как единого центрального высшего органа церковного управления (администрации), так и самой централизации тайной церковной жизни.
Поясняя суть и смысл Постановления № 362, отец-основатель ИПЦ св. митр. Иосиф (Петровых) так писал о церковной власти и самоуправлении в епархиях ИПЦ:
«Не отрицая моего сочувствия антисергианству, я должен констатировать факт, что оно и не нуждается ни в моем и ни в чьем особом возглавлении, так как каждый антисергианский архиерей получил власть вполне самостоятельно управляться со своею паствою и не нуждается в другой центральной власти за ее, в сущности, отсутствием и невозможностью функционировать правильно. Такое исключительное положение предусмотрено еще при Патр[иархе] Тихоне и подтверждено митр[ополитом] Петром, митр[ополитом] Агафангелом и др[угими] высшими иерархами, в руках коих за последнее время пребывала возможность наладить высшее церковное управление, ныне фактически не существующее… В силу постановления соборного, при отсутствии облеченной доверием центральной духовной власти или при невозможности сноситься с нею, архиереи на местах облекаются всею полнотою прав и управляются совершенно самостоятельно». [xv]
Эти пояснения свят. Иосифа Петроградского являются ценным указанием по применению Постановления Святейшего Патриарха, Священного Синода и Высшего Церковного Совета Православной Российской Церкви от 7/20 ноября 1920 года за № 362.
Именно на основе этого пророческого Постановления св. патриарха Тихона возникли как РПЦЗ, так и ИПЦ. Однако это Постановление совершенно не касается создания центральных органов Высшей Церковной Власти в Русской Церкви, но предусматривает лишь временные органы церковного управления «для нескольких епархий, находящихся в одинаковых условиях» (см. п. 2).
Именно поэтому РПЦЗ не могла претендовать на всю полноту Высшей Церковной Власти, и претензии в 1990-е гг. некоторых представителей Синода РПЦЗ (созданного и действовавшего на основании Постановления № 362) на полноту церковной власти не только в Зарубежье, но и в России носили явно неканонический характер, противореча букве и духу Постановления № 362. На это неоднократно указывал многолетний секретарь Синода РПЦЗ епископ Григорий (Граббе) Вашингтонский. Точно также не имеет канонических прав и полномочий выступать от имени полноты Поместной Русской Церкви и любой из нынешних временных Синодов («малых соборов») среди ветвей или частей РПЦЗ, также опирающихся на Постановление № 362. Одно из двух: либо этим «осколкам» нужно поубавить свои претензии на полноту высшей церковной власти, ограничившись лишь временными полномочиями «для нескольких епархий, находящихся в одинаковых условиях (в виде ли Временного высшего церковного правительства или митрополичьего округа или еще иначе)» (п. 2), как это и предписывает само Постановление № 362, либо им необходимо объявить, что Постановление № 362 утратило свою каноническую силу, объявить его недействительным, и лишь после этого объявлять о своих претензиях на высшую церковную власть в Поместной Русской Церкви, позаботившись о созыве Всероссийского Поместного Собора и выборах единого Патриарха для всей полноты Русской Церкви. По последнему сценарию пошел митр. Сергий (Страгородский) в 1943 г. Другие части Русской Церкви (РПЦЗ и ИПЦ) такой путь всегда считали неканоничным, поэтому для ИПЦ этот вариант однозначно неприемлем.
Таким образом, любой из Синодов любой из ветвей ИПЦ и РПЦЗ может претендовать лишь на ограниченные права и полномочия как временный орган церковной власти «для нескольких епархий, находящихся в одинаковых условиях», причем объединенных на сугубо добровольных основаниях. Из этого положения вытекают и те ограниченные и временные права таких Синодов («малых соборов») относительно суда над другими «осколками», объявления их таинств «безблагодатными» и т.п.
Ныне мы вновь переживаем те времена, о которых иеромонах Серафим (Роуз) в 1978 г. писал, что «знамения времени все более и более указывают нам на приближающееся "катакомбное" существование», когда «каждый монастырь или общину мы рассматриваем как часть будущей катакомбной "сети" борцов за истинное Православие, и вероятно, в эти времена... вопрос юрисдикций отступит на второй план».
В таких условиях уже отходят на второй план формальные юрисдикционные разногласия, претензии и споры о власти между частями некогда единой Истинной Русской Церкви (ИПЦ и РПЦЗ). И вновь, как и в 1920-е гг., особую актуальность приобретает необходимость вернуться к точному следованию и исполнению основополагающего Постановления св. патриарха Тихона № 362. И, опираясь на него, приложить все усилия к постепенному достижению единства Истинной Русской Церкви, признав возможным существование нескольких параллельных церковно-административных структур («самоуправляющихся митрополичьих округов») на одной канонической территории, как это и предусматривает Патриаршее Постановление № 362 (п. 2) на случай чрезвычайного положения и отсутствия легитимной высшей церковной власти в лице законного Патриарха, Собора и Синода всей полноты Поместной Русской Церкви.
Постановление № 362 предусматривает возможность временного самоуправления «митрополичьих церковных округов». Так это и было в 1920-е гг., когда одновременно действовали самоуправляющиеся ВВЦУ Юга России, ВВЦУ Сибири, автономный синод на Украине, московский синод Патр. Тихона и даже оппозиционный "даниловский синод" архиеп. Феодора (Поздеевского), а также Синод РПЦЗ. Несмотря на несколько разных временных церковных администраций, все это была духовно единая Русская Церковь. Точно так же, по сути, обстоит дело и сейчас. Так было одно время даже внутри РПЦЗ, где в 1920-е гг. были созданы несколько митрополичьих церковных округов с центрами в Белграде (митр. Антоний (Храповицкий)), США (митр. Феофил (Пашковский)) и Париже (митр. Евлогий (Георгиевский)), объединенных общим Собором. В нынешних условиях это был бы идеальный канонический принцип восстановления единства ветвей или частей некогда единой Русской Церкви, в полном соответствии с Патриаршим Постановлением № 362.
Постановление № 362 заканчивается следующими словами: «Все принятые на местах, согласно настоящим указаниям мероприятия, впоследствии, в случае возстановления центральной церковной власти, должны быть представляемы на утверждение последней». В Постановлении не говорится, что одна «группа» должна представлять на утверждение другой «группе» свои действия, но что «в случае возстановления центральной церковной власти, должны быть представляемы на утверждение последней», т.е. высшей церковной власти в лице законного Патриарха, Собора и Синода всей полноты Русской Церкви.
Поскольку после 1927 г. в России отсутствует каноническая высшая церковная власть в лице законного Патриарха, Собора и Синода всей полноты Поместной Русской Церкви, то Постановление № 362 остается тем каноническим фундаментом, на котором не только основывается существование всех современных ветвей или частей Русской Церкви, но на основе которого только и возможно их объединение. Более того, оно недвусмысленно предписывает иметь самоуправляющимся церковным округам евхаристическое общение между собой без создания единой административной структуры и переподчинения одного «малого собора» (синода) другому. Это касается и РИПЦ, и РПАЦ, и РПЦЗ(А), и РПЦЗ(В).
Как известно, первые три «ветви» объединяет не только общее наследие и история, но и общая архиерейская преемственность от одного архиерея – архиепископа Лазаря (и епископов РИПЦ, и епископов РПАЦ, и епископа Агафангела в свое время рукополагал именно архиеп. Лазарь). Тот факт, что у истоков преемственности всех этих ветвей стоял один архиерей, было не случайным, но промыслительным. И в этом, верим, заключается залог их будущего единства.
Ведь главное, повторимся, единство не административное, а духовное, евхаристическое, в вере и Истине /.../
И будем помнить, что тайный Собор архиереев Катакомбной Церкви в пересыльном лагере под Иркутском в 1937 г. так постановил и завещал относительно самоуправления ветвей ИПЦ и сохранения ими молитвенного единства между собою: «Все ветви Церкви, произрастающие из экклезиастического древа – ... а древом является наша дореволюционная Церковь, – суть живые ветви Церкви Христа. Пусть пребывает молитвенное и литургическое общение между духовенством всех этих ветвей».[xvi]
Июнь 2014 г.
Под документом стоят подписи:
Иер. Артемий Варламян (Леснинский монастырь РИПЦ)
Иером. Евфимий (Трофимов) (Леснинский монастырь РИПЦ)
Мон. Евфросиния (Молчанова) (Леснинский монастырь РИПЦ)
Иер. Сергий Мясоедов (Харьков, РИПЦ)
Иером. Савва (Прикарпатье, РИПЦ)
Протоиерей Алексей Лебедев (г. Санкт-Петербург, РПАЦ)
Протоиерей Роман Новаковский (г. Железноводск, Ставропольский край, РПАЦ)
Протоиерей Валерий (РПАЦ)
|