После этого «вступленія», онъ началъ пропускать всехъ по классамъ черезъ этотъ «мостъ», следя за выраженіемъ лица переходившихъ. А передъ каждымъ классомъ — первой должна пройти классная наставница или наставникъ, за ними уже весь классъ. И вотъ, когда Марія Васильевна подошла со своимъ классомъ и должна была пройти по святой иконе Божіей Матери на другую сторону, где стоялъ директоръ, она остановилась и сказала громко:
— Я считаю исполненіе Вашего приказанія лично для себя преступленіемъ, а Ваше требованіе — — противоречащимъ Конституціи Советскаго Союза. Я верующая православная христіанка. И по святой иконе Богоматери и Богомладенца — ходить не буду!
Этого было достаточно, чтобы лучшая учительница школы исчезла вообще, не только какъ педагогъ, но и какъ живой человекъ, — безвестно куда делась. Словно земля проглотила ее. О ней никто и никогда не слышалъ ничего. И это дело сделалъ самъ директоръ школы... Только ходилъ слухъ, что ее, какъ верующую христіанку, разстреляли.
Житiе катакомбныхъ iереевъ Василiя, Пимена и Алексея (Воспоминаія сестеръ катакомбной общины г. Харькова)
Наши родители всю свою жизнь держались Катакомбной Церкви. Отца нашего въ 1937 году судили за веру, и дали ему срокъ 10 летъ, который онъ отбывалъ въ Свердловске. Маму тоже судили и дали 10 летъ, но, по молитвамъ старцевъ, она пробыла въ тюрьме только 11 месяцевъ. Брату Прокопію дали три года за то, что онъ читалъ въ церкви «Апостолъ».
Родители наши ходили въ церковь села Велико-Вечное Краснодарскаго края, тамъ служилъ іерей Василій Парадинъ, онъ не подписывалъ обновленчества, его за это обкладывали большими налогами, а потомъ и посадили на 10 летъ. Сами мы жили въ селе Беломъ Краснодарскаго края, и когда отецъ Василій вернулся изъ лагеря, то все «белосельцы» хотели, чтобы онъ служилъ въ нашей церкви, потому что его все любили.
Видя желаніе людей, отецъ Василій и сестра моя поехали къ епископу въ городъ Краснодаръ за разрешеніемъ. Когда они вошли къ епископу и попросили разрешенія на служеніе въ нашемъ селе, то епископъ посмотрелъ на отца Василія и молодую девушку и сказалъ: «Если будешь служить, какъ мы тебе скажемъ, то дадимъ тебе место». А отецъ Василій ответилъ на это такъ: «Буду служить такъ, какъ Апостольскія Правила гласятъ, но не такъ, какъ вы скажете». На это архіерей и уполномоченный закричали: «Вонъ отсюда! Мало тебе дали, нужно еще 10 летъ дать».
Когда отецъ Василій вернулся безрезультатно, то поселился у одной старухи въ коровнике, стены глиной серой помазаны, тамъ онъ и жилъ два года съ лишнимъ, людямъ ходить хозяйка не разрешала, боялась выдать батюшку, да и самой страшно было, чтобы не арестовали. Мне было 16 летъ, я ходила частенько и днемъ, носила ему передачку покушать, а постарше могли пойти только ночью. Такъ онъ и жилъ, а на третій годъ, его дочь забрала къ себе въ городъ Ригу и более вестей отъ него не было. Это было после войны». (Воспоминаія П.М.)
* * *
«Моя племянница по мужу, Нина Герасимовна Гладкая, вышла замужъ за Михаила Дмитріевича Гладкого, жили они на хуторе Отрубномъ, Красноармейскаго района, Краснодарскаго края. Умеръ Миша въ 1990 г., былъ очень верующимъ и страннопріимнымъ. Одинъ разъ пришла къ нимъ странница, просить милостыньки, а Миша ее взялъ и оставилъ жить въ своемъ доме. Эта странница Пелагея была знакома съ отцомъ Пименомъ. Мише стало жаль его, и онъ пригласилъ отца Пимена жить къ себе въ домъ, жилъ онъ до этого съ мамой Марѳой Ефремовной, женщиной очень верующей и богобоязливой.
Отецъ Пименъ Леонтьевичъ Завада былъ изъ кубанскихъ казаковъ, онъ служилъ въ церкви діакономъ. После 1927 г. его арестовали, былъ осужденъ на 10 летъ, сиделъ въ тюрьме. Тамъ рукоположили его тайно, вместе съ отцомъ Алексеемъ. Имъ сказали: «Идите въ міръ и служите въ потаенныхъ местахъ, продолжайте Православную веру, а насъ въ эту ночь разстреляютъ». Кто рукополагалъ, я не знаю. После выхода на свободу, жилъ по «волчьему билету», безъ документовъ. Когда онъ вернулся изъ заключенія, онъ узналъ, что жена вышла замужъ, жить негде и онъ пошелъ по міру. Семья отъ него отказалась, сказали: «Не порть намъ карьеру».
Когда о. Пименъ жилъ у Миши, то онъ одевалъ, обувалъ и кормилъ его, а когда Миша женился; то отецъ Пименъ ушелъ отъ нихъ на кладбище. Выкопалъ себе землянку, сделалъ престолъ и тамъ молился, къ нему приходили молиться верующіе. Была и я у него въ келліи. Никакой постели, никакого запаса питанія у него не было, была лишь печка и узенькая лежанка. Я ему говорю: «Отецъ Пименъ, ужъ очень узкая лежанка!» — А онъ въ ответъ: «Это хорошо, какъ повернусь и упаду, встаю молиться Богу. А если сделать удобную, то просплю и молитву».
Батюшка ходилъ по деревушке, где бедные вдовы, онъ имъ рубилъ дрова, крылъ крыши, а платы никакой не бралъ. Когда у него спрашивали: «Чемъ отблагодарить», — то онъ говорилъ хозяйке: «Принесешь мне пообедать». Ълъ онъ разъ въ день. Разсказывалъ онъ мне: «Когда и две принесутъ разомъ и три, а когда и два-три дня никто не приноситъ. Ослабею, иду къ Мише, прошу у него пообедать. Спаси его, Господи, никогда не отказывалъ, всегда накормитъ».
Отецъ Пименъ всегда ходилъ въ подряснике и съ крестомъ на груди. Пришлось ему поехать въ городъ, а по улице шелъ милиціонеръ и, схвативъ его за крестъ, закричалъ: «Это уже отжитое, сними!» А отецъ Пименъ схватилъ его за погоны и говоритъ: «А это тоже отжитое, а вы понадевали погоны!». Улица была людная, и милиціонеръ со стыдомъ скрылся въ толпе, а батюшка пошелъ по своимъ деламъ.
Былъ онъ очень строгимъ и исполнителемъ всего Закона Божьяго, также и всехъ училъ и требовалъ справедливости; завещалъ похоронить его въ землянке, где онъ жилъ. Заболелъ онъ сильно, очень мучила его грыжа, Миша ему предлагалъ лечь въ больницу. На это онъ говорилъ: «Къ безбожникамъ я не пойду просить помощи, что Богъ дастъ!» Умеръ онъ отъ аппендицита, говорилъ: «Операцію делать не нужно. Я священникъ, ко мне нельзя мірянину прикасаться. Пусть меня о. Алексей переоденетъ, когда я умру».
Отецъ Пименъ умеръ у Миши дома, и Миша его похоронилъ по завещанію въ его келліи и поставилъ крестъ на могиле. Умеръ батюшка въ 1962 году, отпевалъ его отецъ Алексей Козяевъ. Все вдовушки плакали по немъ, все, кому онъ помогалъ, и чтили его какъ добраго пастыря. Миша и мама его всегда зажигали лампаду на его могилке. Фамилію отца Пимена я не знаю, и где онъ жилъ, не знаю, и где его родина, — это какъ-то не интересовало, да и стеснялись разспрашивать.
Потомъ многіе люди разсказывали, что видели ночью на могиле батюшки горящія свечи и слышали пеніе, хотя тамъ никого не было». (Воспоминаія ин. А. /М./)
* * *
«Отецъ Алексей Козяевъ проживалъ въ станице Старо-Ниже-Стеблеевской, Краснодарскаго края. Сестры моей А. племянница по мужу вышла въ те края замужъ, а мужъ ея молился у отца Алексея и насъ познакомилъ съ нимъ въ 1953 году. Мы частенько бывали у батюшки, хотя онъ жилъ въ 60 км отъ насъ. Былъ онъ женатый, имелъ матушку и дочерей, но не жилъ съ ними, т.к. матушка ходила въ открытую церковь. А себе онъ выстроилъ во дворе маленькій сарайчикъ и тамъ служилъ. Отецъ Алексей, былъ великій молитвенникъ, постникъ, но и строгій былъ. Была у него прозорливость. Одна молодая пришла къ нему, а онъ говоритъ: «Строго говори свой грехъ, ты такое зловоніе принесла мне въ келлію, что не могу дышать». Она упала ему въ ноги и просила помолиться о ней.
А къ намъ пріехалъ въ село, а у насъ лавочка на улице возле двора, где собирались къ намъ соседи въ праздничные дни пустословить и судить. А онъ глянулъ на насъ и сказалъ строго: «Это ваша лавочка?» Какъ насъ съ сестрой пронзило насквозь, проводили мы отца Алексея и сразу лавочку сломали. Бывало, едешь отъ отца Алексея и какой-либо пьяный едетъ, то онъ и кричитъ: «Она отъ попа едетъ, попомъ воняетъ, воду везетъ отъ попа вонючую».
Сделали брату Димитрію операцію, а рана никакъ не заживаетъ, я со слезами поехала отслужить молебенъ, а онъ говоритъ: «Не плачь, братъ твой поправится». Я привезла водички и дала брату, и стала рана заживать быстро, и онъ поправился. Въ 30-е годы отецъ Алексей былъ осужденъ на 25 летъ, а потомъ приговоренъ къ разстрелу. Когда его вели на разстрелъ то онъ услышалъ голосъ: «Беги!». И онъ побежалъ въ лесъ, а солдаты за нимъ. И вотъ отбежалъ онъ недалеко, селъ подъ деревомъ и началъ молиться Божіей Матери, и видитъ, что четыре солдата ходятъ рядомъ съ нимъ, ища его, а одинъ прошелъ въ метре отъ него и не увиделъ. Былъ онъ скрытъ отъ нихъ и невидимъ, а онъ ихъ виделъ, такъ они и ушли, не найдя его. А отецъ Алексей долго потомъ скрывался, это я пишу съ его словъ.
Умеръ батюшка 16 декабря 1968 года и похороненъ въ станице. Дочь его В. живетъ въ городе Краснодаре, и мы до сихъ поръ переписываемся». (Воспоминаія П.М.)
* * *
«Еще хочу разсказать о чудесахъ Божіихъ, свидетелемъ которыхъ я была. У насъ въ селе церковь закрыли и сделали клубъ. И вотъ однажды объявили, что будутъ показывать кино, это было первое открытіе «клуба». Въ церкви еще все было по-старому, даже иконостасъ стоял съ иконами. Поставили лавки, повесили экранъ и начался показъ фильма. Прошло где-то съ полчаса, и тутъ резко люди закричали, кто былъ сзади, — вскочили и бросились къ выходу, передніе попадали на полъ или полезли подъ лавки. Что-же произошло? Какъ потомъ многіе разсказывали, изъ иконы, что была въ иконостасе, выехалъ святой великомученикъ Георгій Победоносецъ на коне и, взявъ копье наперевесъ, поскакалъ на людей, которые отъ страха начали убегать. Но на этомъ все не закончилось. Кое-какъ людей хоть и не всехъ собрали и продолжили показъ фильма. Показывалъ механикъ и его помощникъ. И вдругъ на хорахъ вверху запели: «Иже херувимы», и такъ громко, что почти не стало слышно фильма. Все тутъ-же решили, что это верующіе залезли и хотятъ сорвать показъ фильма, поэтому человекъ семь комсомольцевъ и помощникъ полезли наверхъ, чтобы всехъ поймать и свести внизъ. Потомъ сами же они разсказывали, что, когда они лезли наверхъ по лестнице, то пеніе прекратилось, и они обрадовались, — вотъ, верующіе испугались и замолчали. Но когда залезли на хоры, то увидели, что они пустые. Въ недоуменіи они стояли и не могли понять, какъ певцы могли убежать. И тутъ вдругъ прямо между ними невидимые певцы запели «Херувимскую». Гонимые неведомымъ страхомъ, они бросились бежать, не разбирая дороги, давя и толкая другъ друга. А помощникъ механика, бежавшій впереди, вдругъ упалъ, и по нему все пробежали, т.к. не было другого пути из-за узости места. Сбежавъ внизъ, они бросились на улицу. Теперь сеансъ былъ окончательно сорванъ. Помощникъ механика проболелъ месяцъ и умеръ, механикъ уехалъ, больше никто ни за какія деньги не хотелъ идти на работу въ клубъ механикомъ. Такъ съ техъ поръ и перестали въ немъ показывать кино. (Воспоминаія П.М.).
Устныя воспоминанiя рабы Божiей Н.И. Пашко о катакомбном духовенстве (Записалъ Н. В. Козловъ)
Я присутствовала при рукоположеніи схиепископомъ Петромъ (Лодыгинымъ) іеромонаха Ѳеоктиста († 1973-74 гг., въ Иркутске). Тогда ему было летъ 20. Онъ былъ высокъ, строенъ, волосы золотыя, кудрявыя, какъ у святого великомученика и целителя Пантелеимона. Носилъ сапоги. Служилъ до 4 ч. дня. Прихожане роптали, но онъ продолжалъ такъ служить.
Помню также іерея Виктора, рукоположеннаго владыкой. Онъ часто пріезжалъ въ Челябинскъ, и они служили съ владыкой. Въ 1972 году моя крестная ездила къ нему въ Бердяушъ. Тамъ они втроемъ побывали. Все причастились на Покровъ. Последній разъ я его видела, когда онъ пріезжалъ въ Челябинскъ къ владыке. Я ему достала минеральной воды, т.к. у него былъ больной желудокъ. Больше мы съ нимъ не виделись. Умеръ онъ въ конце 1970-хъ гг. въ Бердяуше.
Іерея Сергія, что былъ въ Юрге, я застала еще въ Башкиріи, недалеко отъ г. Аши. Онъ былъ рукоположенъ владыкой. Но его разстреляли еще въ 1930-хъ гг.
Слышала я и о іеромонахе Антоніи († ~1973 г. въ г. Тавде. Это тоже былъ клирикъ схиепископа Петра).
Былъ еще іеромонахъ Герасимъ († ~1960 гг. въ г. Салавахе /Башкирія/). Онъ жилъ у діакониссы Таисіи († 2/15 февраля 1993 года).
Схиепископу Петру подчинялся и іерей Николай († ~1974 г., подъ Омскомъ).
Іеромонахъ Иннокентій († ~1970 гг.), жившій после срока на станціи имени Розы Люксембургъ недалеко отъ Челябинска, крестилъ моихъ детей. Они часто служили съ владыкой.
Были еще зять и шуринъ — отцы Михаилъ и Косьма, когда они освободились, то отецъ Михаилъ первымъ деломъ поехалъ къ владыке въ Ашу, даже не заехавъ домой къ семье.
Последняя монахиня въ Уфе скончалась въ 1993 году. Жила она съ племянникомъ.
(После ареста схиеп. Петра, его сподвижница мон. Клеопатра, въ міру Ксенія Кочетова, собирала по благодетелямъ продукты и передавала ихъ владыке и другимъ заключеннымъ, помогала духовенству во все годы гоненій; была очень смелой и находчивой. Умерла въ Уфе — «Катакомбы», «Русское Возрожденіе», №21, 1983 г.).
Последняя монахиня въ Аше, Анастасія, умерла въ 1994 году. Еще я помню архимандрита Арсенія изъ Сибири. Когда онъ пріехалъ къ намъ, то мама выгнала его, а папа сказалъ, что нужно было его выслушать. Они говорили, что онъ предалъ насъ. Я думаю, онъ ушелъ въ советскую церковь.
Iеромонахъ Тимоѳей (Несговоровъ)
Въ 20-е годы духовныя лица, имевшія академическое, семинарское образованіе, повсеместно уничтожались, и возникла необходимость иметь священниковъ, до поры никому не известныхъ. По указанію архіеп. Андрея, схиепископъ Петръ рукоположилъ іерея Тимоѳея Несговорова запаснымъ священникомъ. Въ 1926 году Архіеп. Андрей благословилъ «запасныхъ» священниковъ идти на приходы. Благодаря своимъ прекраснымъ проповедямъ и тесному общенію съ народомъ, о. Тимофей завоевалъ большой авторитетъ. Епископъ Веніаминъ (Троицкій), управлявшій тогда Уфимской Епархіей, наградилъ его набедренникомъ. Въ 1930 году отца Тимоѳея арестовали, онъ 4 раза бежалъ изъ заключенія. Отсиделъ 19 летъ. Семья его очень бедствовала, матушку не принимали никуда на работу, а на ея рукахъ было пятеро детей, приходилось побираться. Отецъ Тимоѳей освободился въ 1948 году, принялъ монашество вместе съ матушкой. Владыка Петръ благословилъ его въ Ташкентскую общину катакомбной Церкви. Въ 1951 г. всехъ членовъ общины арестовали. Его осудили на 25 летъ, онъ просиделъ 6 летъ и въ 1956 г. освободился... Пріехалъ въ Ашу, по благословенію схиепископа Петра, ездилъ по разнымъ городамъ и селамъ Россіи, обслуживая Катакомбную Церковь. (Катакомбы, «Русское Возрожденіе», №20, 1982 г.)-
Iеромонахъ Александръ
Іеромонахъ Александръ (въ міру Аѳанасій) родился въ 1876 г. въ семье священника. Образованіе имелъ духовное, университетское и медицинское. Былъ митрофорнымъ протоіереемъ, имелъ много духовныхъ чадъ, везде обличалъ безбожниковъ, обновленцевъ и сергіанъ. В 1930 г. его арестовали, пробылъ въ заключеніи 3 года. Затемъ скрывался, пасъ скотъ, но вскоре обнаружили, что онъ священникъ: крестилъ ребенка, не могъ отказать. О немъ разнеслась молва, его стали искать власти. Въ 1935 г. онъ оставилъ на берегу реки одежду съ запиской: «Надоело жить», — а самъ скрылся, перешелъ на нелегальное положеніе. Обслуживалъ Катакомбную Церковь въ разныхъ городахъ Сибири и Севера. Въ конце 1940-хъ гг. въ Уфе принялъ монашество съ именемъ Александръ. Когда онъ служилъ, литургія длилась съ 12 часовъ ночи до 4-хъ часовъ утра. Умеръ въ Томске 29 августа 1977 г., отслуживъ литургію и причастившись. (Катакомбы, «Русское Возрожденіе», №21, 1983 г.)
Iерей Iоаннъ и рабы Божiи Александра и Антонина (Записалъ Н. В. Козловъ)
Іерей Іоаннъ изъ Ярославской епархіи жилъ у катакомбницъ Александры и Антонины. Эти девицы (дожившія до 90-летняго возраста въ безбрачіи) спасли все имущество церкви, временъ Екатерины II. Поэтому они и замужъ не вышли. Унесли все, даже жертвенникъ. Наполнили весь домъ. Сами жили на кухне. Все это они хранили у себя, примерно, 70 летъ, пока не открылись Истинно-Православные храмы. Когда стали вывозить церковное имущество, — наполнили доверху большой автобусъ.
Iеромонахъ Амвросiй, во схиме Онувiй
Іеромонахъ Амвросій (Андрей Антоновичъ Капинусъ), въ схиме Онувій родился въ 1887 г. До 1917 г. онъ служилъ въ арміи, былъ полковникомъ. Въ 1920-е гг. его рукоположилъ епископъ Максимъ Жижиленко. Былъ арестованъ, провелъ въ лагеряхъ 20 летъ. После освобожденія обслуживалъ катакомбную Церковь въ Воронеже и въ Воронежской области. Умеръ въ 1964 г. (Катакомбы, «Русское Возрожденіе», №20, 1982г.).
Размышленiя автора о Катакомбной Церкви
Что же представляетъ изъ себя Церковь Катакомбная? Поскольку внешняго единства въ Катакомбной Церкви нетъ, то надо считать, что синонимы этихъ христіанъ — это:
Тихоновская церковь ( въ отличіе отъ сергіанской), Истинствующая Православная Церковь, Тайная, пустынно-пещерная церковь, ИПЦ — истинно-православная церковь, ИПХ — истинно-православные христіане, ИПХС — истинно-православные христіане, странники, Старо-Тихоновская церковь, Іосифляне — по имени знаменитаго митрополита Іосифа, Уаровцы — по имени тайнаго епископа Уара, Серафимовцы — по имени тайнаго епископа Серафима и т.д. Въ те времена, когда еще былъ живъ патріархъ Тихонъ, всехъ православныхъ обновленцы называли «тихоновцами». Когда патріарха убили, люди знали имена трехъ первыхъ патріаршихъ местоблюстителей, митрополитовъ Кирилла Казанскаго, Агаѳангела Ярославскаго и Петра Крутицкаго. Когда и они были убраны богоборческой властью, остался одинъ — митрополитъ Петроградскій Іосифъ. Но и его сразу же не стало. Поскольку эти іерархи показали примеръ исповеднической стойкости и все ихъ знали, какъ единое целое, то и ихъ последователи были едины. Но эти іерархи ушли въ вечность. Поколенія верующихъ уже пришли иныя. Новыя люди уже не знали ихъ. Свирепое гоненіе разъединило паствы. Люди знали только своего епископа, объединялись его примеромъ и именемъ. Появились новыя имена исповедниковъ такихъ, какъ епископъ Алексій Воронежскій, епископъ Уаръ, епископъ Амфилохій Красноярскій. Но ихъ уже зналъ меньшій кругъ. При разобщенности преследованіями, каждый держался памяти и имени своего епископа. Но пришло время, и эти исповедники ушли, какъ мученики, да и те, кто знали ихъ, умерли. А на смену мучениковъ и исповедниковъ въ епископскомъ сане, пришли или остались такіе же исповедники, но только не епископы, а священники. Вождями духовными остались многочисленные священники. Но вокругъ каждаго священника была своя паства. Пасомые были преданы только своему пастырю. Они знали только его. А уже того, что происходило по соседству въ селе или городе, они не знали... Сами священники-исповедники, исходя изъ собственнаго опыта обмановъ, подлоговъ, измены, предательствъ, когда пастыри, не устоявъ, «страха ради іудеска», противъ воли, давали подписку «верности» советской власти, уже запрещали своей пастве искать и находить новаго себе руководителя. Они ясно говорили: «После насъ никого не ищите. Истинный вамъ не откроется. А тотъ, кого вы найдете, будетъ или прелестникъ или провокаторъ-агентъ. Лучше вамъ быть безъ пастыря и хранить то, что я вамъ заповедалъ, чемъ попасть въ страшный обманъ. Господь васъ не оставитъ, если вы смиренно будете нести заповеданное вамъ истиннымъ пастыремъ... Никого не ищите, чтобы не было большей беды... Молитесь дома. Если не будетъ книгъ, чтобы молиться по нимъ, въ крайнемъ случае, читайте малое правило преподобнаго Серафима Саровскаго: «Отче нашъ» — трижды, «Богородице Дево» — трижды и «Верую» — единожды. И молитву Іисусову творите во всякое время и на всякомъ месте. Кто можетъ, переписывайте богослужебныя книги, какъ уже во многихъ местахъ и делаютъ... Несите смиренно епитимію Божію, если придется быть и безъ пастыря. Это — епитимія не отъ человековъ, а свыше, отъ Господа...
Въ открытые храмы лжецеркви не вздумайте ходить, это — ловушка. Тамъ ересь последняя начинается — признаніе антихриста...».
И вотъ мы подошли къ основной ячейке тайной Катакомбной Церкви. Это — «домашняя церковь». Святой апостолъ Павелъ несколько разъ упоминаетъ о «домашней церкви» (Рим. 16, 4; I Кор. 16, 19; Кол. 4, 15). Вотъ и въ наше время, какъ две тысячи летъ тому назадъ, христіане вынуждены прятаться отъ власти. Въ каждомъ катакомбномъ доме совершается молитва. А такихъ домовъ милліоны. Они разбросаны по городамъ, селамъ и деревнямъ. Въ городахъ легче скрываться. Тамъ каждая квартира — особый «домъ». И никакая агентура не въ состояніи уследить за всеми квартирами въ городе, люди другъ другу незнакомы. Иное дело въ селе или деревне, тамъ все люди, какъ на ладони. О каждомъ тамъ известно, кто и каковы его бабушка и дедушка. Къ каждому въ домъ могутъ зайти соседи. А если этого сделать нельзя, то вотъ и готово подозреніе. Надо вести тайную жизнь такъ, чтобы ни у кого не вызывать подозреній. Эту науку изучаютъ все катакомбники, начиная съ детскихъ летъ и до самой старости.
Вся Катакомбная Церковь представляетъ собой неисчислимое количество «домашнихъ церквей». И каждая изъ нихъ более всего озабочена темъ, чтобы быть тайной, незаметной. И зачастую случается такъ, что въ одномъ и томъ же селе рядомъ будутъ находиться две «домашнихъ церкви» и не будутъ взаимно знать объ этомъ.
Из-за необходимости вести тайную жизнь, россійскія катакомбы представляютъ собой на сегодняшній день разобщенныя, разъединенныя группы верующихъ. Из-за вынужденной самоизоляціи нередки въ катакомбахъ споры, разделенія и превозношенія. Все сіе можно было бы преодолеть, если бы основой катакомбной жизни стало единое на потребу — духовное деланіе.
Отличительнымъ признакомъ народа Катакомбной Церкви является то, что онъ воспринимаетъ и оцениваетъ переживаемое время, какъ «время последнее». Коллективный антихристъ, по представленію катакомбниковъ, какъ предвестникъ конца, уже явился и действуетъ въ лице большевицкой богоборческой власти.
Предисловіе редакціи къ третьей части:
После того, какъ десятилетія гоненій унесли жизни лучшихъ представителей катакомбнаго движенія въ Россіи и, фактически, лишили движеніе епископата и священства, катакомбники съ молитвенной надеждой обратили взоры на Русскую Зарубежную Церковь, съ которой всегда были духовно едины. Но и въ Россіи, въ среде Московской Патріархіи, вызревало новое поколеніе верующихъ, которые все громче и все безстрашнее стали поднимать вопросъ подчиненія офиціальной церковной структуры советскимъ безбожникамъ. Кого-то изъ этихъ верующихъ сломали, кто-то отъ церковности уклонился въ политику, но были среди нихъ и настоящіе исповедники, поднявшіеся противъ сергіанства и его новаго проявленія — никодимовщины. Одинъ изъ такихъ исповедниковъ, Борисъ Талантовъ († 1971), прославленъ Русской Зарубежной Церковью въ 1981 году, въ лике святыхъ новомучениковъ и исповедниковъ Россійскихъ.
Такимъ образомъ, исповедническая хоругвь Тихоновской Церкви была принята не только Русской Зарубежной Церковью, но и лучшими представителями Московской Патріархіи, въ которой и по сей день продолжается внутренняя борьба противъ идеологіи экуменизма и сергіанства. Будемъ уповать на то, что, по молитвамъ исповедниковъ и мучениковъ русскихъ катакомбъ, эта борьба увенчается успехомъ.
Въ заключеніе отметимъ, что рукопись «Катакомбная Церковь на земле Россійской» не претендуетъ на стопроцентную фактологическую безупречность. Въ ней есть факты, которые следуетъ называть преданіемъ русскихъ катакомбъ, но темъ они и ценны. Рукопись, составившая основную часть нашей публикаціи, была написана въ СССР задолго до паденія железнаго занавеса, примерно въ конце 70-хъ годовъ XX века. Авторъ ея точно не известенъ.
Редакція «Православной жизни»
Никодимъ, митрополитъ Ленинградскiй
Не все въ Церкви Россійской сохранили твердое исповеданіе веры. Появились отступники, которые ценою сделокъ съ совестью пытались купить себе «свободу». Первую попытку найти «модусъ вивенди» съ богоборной властью сделала «живая», или «обновленческая», церковь въ начале 20-хъ гг. Главнымъ ихъ «догматомъ» было во что бы то ни стало реабилитировать советскую власть. Они признали и превознесли большевистскую революцію «благословеннымъ деломъ Божіимъ», справедливымъ и необходимымъ. Но слишкомъ «смелые», откровенно-революціоные шаги обновленцевъ оттолкнули народныя массы отъ нихъ. Попытка эта была обречена.
Власть поняла, что во главе «второй советской церкви» надо поставить выдающагося іерарха, но, въ духовномъ отношеніи, неустойчиваго, запуганнаго. И въ конце концовъ была выбрана кандидатура митрополита Сергія (Страгородскаго). Митрополитъ Сергій повторилъ въ сущности все те политическія установки, которыми пользовалась «первая советская церковь» — церковь обновленческая. Богоборную власть патріархъ Сергій называетъ «Богомъ данной, Богомъ благословенной». «Этой богоборной власти», — писалъ митрополитъ Сергій въ 1927 году, — «все христіане обязаны покоряться и повиноваться, потому что эта власть — отъ Бога, поэтому и мы, Церковь, покоряемся этой власти и принимаемъ ея радости и успехи (какъ) наши радости и успехи, а неудачи (какъ) наши неудачи».
Теперь митрополитъ Сергій долженъ былъ отрицать гоненіе на веру Христову и, напротивъ того, заявлять о «небывалой свободе» для «Церкви». Эту ложь онъ всячески защищалъ и въ интервью иностранцамъ, и въ печати. А за нимъ ужъ идутъ его «новые» іерархи:
«Въ Советскомъ Союзе осуществлена неслыханная свобода для Церкви.
При советской власти никогда не было и нетъ никакихъ притесненій, а, темъ более, гоненій на веру.
А что касается «некоторыхъ» іерарховъ, находящихся въ заключеніи или даже казненныхъ, то они пострадали отнюдь не за веру, а за свои политическія преступленія.
А если храмы закрываютъ или сносятъ, то это делаетъ правительство совсемъ не въ силу своего безбожія, а по просьбамъ самого населенія, когда существуетъ опасность, что ветхій храмъ можетъ рухнуть...»
По существу, нетъ никакой разницы между первой и второй «советской церковью», потому что у нихъ одна идейная база — во что бы то ни стало быть въ дружбе съ советской властью. Только вторая «советская Церковь» расширила свой «діоцезъ»: она поглотила безъ остатка церковь обновленческую. Былъ данъ приказъ, и все обновленческое священство «разыскалось» и «въ сущемъ сане» перешло въ РПЦ. Кроме обновленцевъ въ РПЦ перешла значительная часть «тихоновцевъ».
Вознесенный къ вершинамъ церковной власти антирелигіозной волной хрущевскаго гоненія, митрополитъ Никодимъ былъ искреннимъ, ревностнымъ последователемъ церковнаго курса, установленнаго митрополитомъ Сергіемъ (Страгородскимъ). Согласно этому курсу, «единственно правильный путь» выживанія Церкви въ условіяхъ (советскаго) государства, ведущаго борьбу съ религіей, — безропотно выполнять — «не дразнить зверя!» — все требованія гонителей, одновременно прикрывая эти гоненія молчаніемъ передъ міромъ и даже лжесвидетельскимъ ихъ отрицаніемъ, въ надежде примернымъ поведеніемъ въ глазахъ гонителей въ конечномъ счете заслужить ихъ умилостивленіе.
Митрополитъ Никодимъ оказался во главе Отдела внешнихъ церковныхъ сношеній (ОВЦС) Московской Патріархіи после отставки митрополита Николая (Ярушевича).
Занявъ этотъ постъ, митрополитъ Никодимъ руководилъ всей внешней политикой РПЦ въ періодъ разгрома и закрытія более 10 тысячъ православныхъ храмовъ, блестяще справляясь съ задачами, поставленными передъ ОВЦС советской властью: создать у міровой общественности и, въ частности, у христіанъ Запада, впечатленіе благополучія религіи въ СССР, максимально нейтрализовать протесты во всемъ міре противъ гоненія на религію и, наконецъ, значительно расширить контакты и улучшить взаимоотношенія съ Церквами и религіозными организаціями съ целью черезъ образовавшіеся каналы оказывать содействіе вліянію советской государственной политики на міровое христіанство...
Однажды, во время заграничной поездки, митрополиту Никодиму было сказано, что заграницей опубликованы несомненные документы о небывалыхъ въ исторіи міра гоненіяхъ въ Россіи на веру христіанскую, на что онъ беззастенчиво ответилъ:
— Вотъ такъ и договоримся: вы публикуйте эти документы, а мы будемъ ихъ опровергать!
...Одно изъ наиболее трагичныхъ (чтобы не сказать вредоносныхъ) последствій деятельности митрополита Никодима заключается въ ложной оріентаціи силъ, искренне стремящихся помочь страждущимъ христіанамъ въ нашей стране, но не знающихъ, какъ это лучше сделать. Своимъ высокимъ іерархическимъ и личнымъ авторитетомъ митрополитъ Никодимъ внушалъ фальшивую идею о томъ, что открытые, демонстративные протесты противъ притесненія религіи лишь ухудшаютъ положеніе верующихъ и вредятъ «благожелательному» отношенію государства къ Церкви. Создавая миѳъ о «тайной дипломатіи», якобы ведущейся руководствомъ Московской Патріархіи, митрополитъ Никодимъ прикрывалъ реальную картину ужасающаго порабощенія церковной іерархіи, безропотно выполняющей все требованія государственной власти...
Въ области внутренней политики митрополитъ Никодимъ былъ однимъ изъ активныхъ проводниковъ решеній Архіерейскаго Собора 1961 года, принявшаго по указке советской власти антиканоническую реформу устройства церковныхъ приходовъ. Эта реформа, по замыслу ея организаторовъ, изъявъ управленіе финансово-хозяйственной жизнью общины изъ рукъ іерархіи и передавъ его мірской администраціи прихода, фактически назначаемой органами власти, должна была значительно облегчить закрытіе храмовъ, которое къ этому времени уже приняло массовый характеръ.
Проводя политику глубокихъ и принципіальныхъ реформъ въ РПЦ, митрополитъ Никодимъ одновременно подготавливалъ соответствующіе кадры среди высшаго духовенства, на которые онъ могъ бы опереться. Получивъ отъ государственной власти безпрецедентное право пріоритета въ выдвиженіи кандидатовъ для епископской хиротоніи, митрополитъ Никодимъ максимально использовалъ эту возможность... Митрополитъ добился того, что въ 70-хъ гг. почти половина русскаго епископата состояла изъ лицъ, безраздельно преданныхъ ему и получившихъ епископскій санъ лишь исключительно его стараніями.
Никодимъ готовился стать патріархомъ. Даже случайному, стороннему наблюдателю жизни советской Церкви было ясно, что митрополитъ Никодимъ готовилъ себе почву, чтобы стать «Московскимъ патріархомъ». Поддержка правительства СССР, конечно, была ему обезпечена. Идя къ этой цели, онъ создалъ внушительный отрядъ молодыхъ архіереевъ и ученаго священства — своихъ сотрудниковъ. Эта группа противостояла сторонникамъ патріарха Пимена. Отношенія между этими группировками всегда были весьма натянутыми. Въ кругахъ патріархіи говорили, что неофиціально даже существуетъ две іерархіи, одна — патріаршья, а другая — митрополита Никодима. При этомъ первая утрачиваетъ силы, поскольку опирается на стариковъ и старушекъ, вторая же молодеетъ, набираетъ силы, потому делаетъ ставку на молодежь.
Сторонники патріарха Пимена считали митрополита Никодима скрытымъ обновленцемъ. Это обновленчество особенно ярко проявилось на техъ путяхъ «богословствованія», на которыхъ Никодимъ вышелъ за границы даже самого «обновленчества». Онъ выступилъ первоткрывателемъ и апологетомъ «новыхъ догматовъ», которыхъ нетъ въ святоотеческомъ ученіи. Какъ оказывается, митрополитъ Никодимъ съ группой своихъ сторонниковъ въ теченіе многихъ летъ развивалъ и насаждалъ въ «советской церкви» совершенно новое ученіе «въ духе апокалиптическаго религіознаго коммунизма», сущностью котораго былъ синтезъ христіанства съ коммунистической идеологіей безбожнаго строительства земного, матеріалистическаго благоденствія; въ этомъ ученіи давалась догматическая формулировка техъ основъ христіанской веры, которыя не были сформулированы въ догматахъ Вселенскихъ Соборовъ. То, что въ Священномъ Писаніи явно противоречило целямъ и средствамъ коммунистическаго строительства, подвергалось кощунственному хуленію (напримеръ, практика аскетическаго, созерцательнаго монашества) или перетолковыванію (напримеръ, ученіе о Царстве Божіемъ, ветхозаветныя пророчества и прочее) (Левъ Регельсонъ, «Трагедія Русской Церкви 1917-45 гг.», Парижъ, 1977 г., стр. 12).
Въ то же время необходимо отметить, что въ отстраненіи отъ участія въ жизни Церкви выдающагося епископа-исповедника Ермогена (Голубева) митрополитъ Никодимъ сыгралъ самую активную роль. Безъ всякаго преувеличенія можно сказать, что въ результате целенаправленной деятельности митрополита Никодима изменился самый духовный типъ современнаго епископа Русской Православной Церкви...
Есть еще одинъ аспектъ деятельности митрополита Никодима, о которомъ, въ силу его большого соблазна для верующихъ чадъ Церкви, не хотелось бы говорить публично, но и молчать далее мы не сочли возможнымъ. Среди духовенства и верующихъ Русской Церкви широко известно, что митрополитъ Никодимъ являлся активнымъ сотрудникомъ органовъ КГБ. Более того, какъ намъ доподлинно известно, самъ будучи уверенъ въ нравственной допустимости для верующаго человека совмещать званіе христіанина съ секретнымъ сотрудничествомъ въ органахъ КГБ и даже полезности этого, онъ своимъ высокимъ у своихъ приверженцевъ авторитетомъ помогалъ колеблющимся преодолевать барьеръ ихъ христіанской совести. Въ результате чего ныне у верующаго народа возникаетъ парадоксальный, но вполне правомерный вопросъ: «Сохранились ли еще въ РПЦ архіереи, которые не запятнали себя этимъ іудинымъ грехомъ?». Грехомъ тягчайшимъ, недопустимымъ для совести христіанина, такъ какъ КГБ является важнейшимъ органомъ государства въ проведеніи его антирелигіозной политики. Церковный отделъ КГБ не столько занимается интересами государственной безопасности, сколько ведетъ борьбу съ религіей «изнутри» при помощи продвиженія по іерархической лестнице и поставленія на ключевые посты техъ членовъ Церкви, которые стали секретными сотрудниками КГБ, препятствуетъ черезъ нихъ нормальной жизни всей Церкви, ставя окончательной задачей полное ея разрушеніе...
Основнымъ аргументомъ въ защиту «сергіанской стратегіи» Московской Патріархіи выдвигался и продолжаетъ выдвигаться самъ фактъ существованія церковной іерархіи въ атеистическомъ государстве. При этомъ подразумевается глубоко ложная мысль о томъ, что іерархія Московской Патріархіи якобы «выстояла» въ условіяхъ безпрецедентныхъ гоненій, по аналогіи съ темъ, какъ выстояла католическая іерархія въ фашистской Германіи и коммунистической Польше. Подобная аналогія была бы состоятельной лишь въ томъ случае, если бы Русская Церковь сохранила фактическій контроль надъ избраніемъ и поставленіемъ своей іерархіи. Решающій переломъ въ судьбе Русской Церкви произошелъ именно тогда, когда митрополитъ Сергій (Страгородскій) передалъ фактическую власть поставленія на каѳедры и увольненія епископовъ въ руки атеистическаго государства. Въ связи съ этимъ, нынешнюю іерархію Московской Патріархіи нельзя разсматривать какъ іерархію, которая «выстояла» подъ давленіемъ атеистическаго государства, но следуетъ разсматривать какъ іерархію, «выращенную» и сформированную этимъ государствомъ.
Не этой іерархіи обязана Русская Церковь своимъ спасеніемъ, но глубокой преданности народа Божьяго вере своихъ отцовъ, которую онъ сохранилъ въ условіяхъ невиданныхъ гоненій.
Враждебное Церкви «государство» только потому и терпитъ эту іерархію, что оно оказалось не въ состояніи истребитъ въ народе христіанскую церковную жизнь. Въ свое время Сталинъ, закрывъ почти все православные храмы, вынужденъ былъ открыть ихъ вновь вследствіе смертельнаго страха, что выстоявшая во всехъ гоненіяхъ русская народная религіозность будетъ использована въ своихъ целяхъ политическими противниками.
Новая волна закрытій храмовъ, начавшаяся при Хрущеве, была пріостановлена сменившими его властями, которымъ было ясно, что закрытіе храмовъ не ослабляетъ народную религіозность, но неизбежно порождаетъ неконтролируемыя государствомъ формы религіозной жизни.
Вся политика митрополита Никодима принесла для Церкви лишь упроченіе соціальнаго престижа епископата и обеспеченіе ему матеріальнаго благополучія, но на положеніе Церкви, на жизнь верующихъ никакого благопріятнаго вліянія не оказала; наоборотъ, демонстрирумое всему міру благополучіе церковныхъ руководителей вызываетъ у многихъ за границей обманчивое впечатленіе благополучія всей Церкви. Въ самой же Русской Церкви авторитетъ высшихъ іерарховъ, священный долгъ которыхъ «печаловаться о судьбахъ Церкви», а не «пасти самихъ себя», резко упалъ. Произошло болезненное духовное отчужденіе паствы и іерархіи, утратившей доверіе своихъ духовныхъ чадъ.
...Неисчислимъ ущербъ и духовный уронъ, нанесенный деятельностью митрополита Никодима Русской Православной Церкви!
Недаромъ о немъ отзывается подсоветскій народъ:
Митрополитъ Никодимъ — это генералъ КГБ!»
И еще можно слышать:
«Митрополитъ Никодимъ — темный геній нашей Церкви!»
Б.В. Талановъ (1903 — 1971)
Въ 1971 году въ вятской тюремной больнице скончался Борисъ Владимировичъ Талантовъ.
За месяцъ до своей кончины онъ писалъ изъ тюрьмы: «Я бодръ духомъ и съ благодарностью принимаю отъ Бога все горькія испытанія. Усердно молюсь Богу о здравіи всехъ верныхъ христіанъ. Да сохранитъ васъ Господь отъ всякихъ бедъ и напастей и подастъ радость свою совершенную».
Родился Борисъ Владимировичъ въ 1903 году въ Костроме. Отца его, священника, замучили въ лагеряхъ въ 40-хъ годахъ. Схваченный чекистами въ возрасте 22-хъ летъ, его братъ Серафимъ погибъ еще на Беломорскомъ канале.
Борисъ Владимировичъ преподавалъ математику въ высшихъ учебныхъ заведеніяхъ Вятки. Въ 1954 году за религіозныя убежденія уволенъ изъ педагогическаго института, а въ 1958 году, после письма-протеста въ газету «Правда», — и изъ Кировскаго филіала заочнаго энергетическаго института.
Имя Бориса Владимировича Талантова стало широко известно после того, какъ группа мірянъ Вятской епархіи въ іюне 1966 года обратилась съ открытымъ письмомъ къ патріарху Алексію и заявила, что «верующіе Кировской епархіи целикомъ и полностью поддерживаютъ» известное выступленіе московскихъ священниковъ, отцовъ Николая Эшлимана и Глеба Якунина. Первой подъ письмомъ изъ Вятки стояла подпись Бориса Владимировича Талантова.
Начался неравный поединокъ больного старика съ монопольной партійной печатью и аппаратомъ государственнаго террора.
Одна изъ сподвижницъ Бориса Владимировича, Аѳанасія Ребякова, несмотря на свое завидное здоровье, 11 января 1967 года «скоропостижно скончалась отъ паралича сердца», а ея сумка съ копіями открытыхъ писемъ Бориса Владимировича оказалась въ КГБ.
Въ феврале всехъ подписавшихъ письмо патріарху начали вызывать въ КГБ, требуя отказаться отъ подписи. Одновременно митрополитъ Никодимъ (Ротовъ) выступилъ въ Лондоне съ заявленіемъ, что письмо вятскихъ мірянъ никемъ не подписано, является анонимнымъ, а потому не заслуживаетъ доверія.
Узнавъ объ этомъ безстыдномъ выступленіи митрополита Никодима, Борисъ Владимировичъ и другіе вятскіе міряне направили патріарху Алексію письмо съ подтвержденіемъ своихъ подписей.
После этого преследованіе Бориса Владимировича Талантова и его сподвижниковъ принимаетъ еще более острый характеръ. Его супруга не перенесла угрозъ и клеветы местной печати и скончалась.
Борисъ Владимировичъ не сходитъ съ прямаго пути. Онъ передаетъ въ Самиздатъ разборъ политики Московской Патріархіи, начиная съ 1927 года. Статья озаглавлена: «Сергіевщина, или приспособленчество къ атеизму». Подзаголовокъ: «Иродова закваска». Въ этой статье Борисъ Владимировичъ подчеркиваетъ, что политика митрополита Сергія не была вынужденной, а была предательствомъ Церкви. Сергіанство не только не «спасло» Церковь, а, наоборотъ, способствовало потере истинной внутренней церковной свободы и превратило церковную администрацію въ послушное орудіе атеистическихъ властей. «Митрополитъ Сергій», — писалъ Борисъ Владимировичъ, — «своимъ приспособленчествомъ и ложью никого и ничего не спасъ, кроме самого себя».
26 апреля 1968 года онъ посылаетъ жалобу генеральному прокурору съ подробнымъ перечнемъ преступленій и актовъ произвола властей Кировской области противъ православныхъ гражданъ.
Въ статье «Тайное участіе Московской Патріархіи въ борьбе КПСС съ Православной Христіанской Церковью», которая появилась въ Самиздате въ августе 1967 года, Борисъ Владимировичъ писалъ:
«Московская Патріархія и большинство епископовъ тайно участвуютъ въ организованныхъ действіяхъ атеистической власти, направленныхъ на закрытіе церквей, ограниченіе распространенія веры и подрывъ ея въ нашей стране... Поистине атеистическіе вожди русскаго народа и князья Церкви собрались вместе на Господа и на Христа Его».
12 іюня 1969 года Бориса Владимировича схватили и судили. Его открытое исповедничество веры и критика политики офиціальной Московской Патріархіи восприняты советской властью какъ «антисоветская деятельность». Въ последнемъ слове Борисъ Владимировичъ Талантовъ подтвердилъ верность своимъ убежденіямъ и простился съ близкими — исповедника нашей Церкви приговорили къ двумъ годамъ лагеря. Черезъ полтора года онъ скончался.
Въ 1981 году Борисъ Талантовъ былъ прославленъ Русской Зарубежной Церковью въ лике святыхъ Новомучениковъ и Исповедниковъ Россійскихъ, память его совершается въ неделю Новомучениковъ.
(По матеріаламъ «Православнаго Дела», книги іеромонаха Серафима /Роуза/ «Святые русскихъ катакомбъ» и «Русскаго пастыря», № 3, 1991 г.).
|