Епископ Иов после окончания следствия был переведен из Вишерлага в Белбалткомбинат. В начале сентября 1937 года был арестован в лагере, 9 сентября приговорен к ВМН и 15 сентября расстрелян в лесу под Медвежьегорском. * * * 12 февраля 1931 года из Пермского окружного отдела ОГПУ в Ижевск пришло сообщение от начальника оперсектора о том, что 14 января епископ Синезий (Зарубин) (В миру Сергей Григорьевич Зарубин. – прим. Авт.) с шестью единомышленниками (Священник Иван Тархеев, протодиакон Семен Тимофеев, диакон Григорий Остроумов, послушник и две монахини. – прим. Авт.) прибыл в село Большое Сосново (Разрешение на приезд в село было только у епископа Синезия. – прим. Авт.) Уральской области и здесь «епископ Синезий без разрешения устроил на квартире Сокурова Ивана Петровича нелегальное совещание под видом обеда», на котором присутствовали все ижевцы, а также священники и члены приходских советов из Большой и Малой Сосновы, монахини и представители из нескольких сел Сивинского района.«Здесь же на квартире епископ решал вопросы о переводе и назначении их на вакантные места священников, делал внушения». Далее сообщалось, что все вышеперечисленные священники из Большой и Малой Сосновы были арестованы. Это сообщение стало началом массовых арестов и в Ижевской области, где 17, 24-25 мая и 2 июня 1931 года были арестованы еще 22 человека, как «участникиконтрреволюционной монархической организации церковников, последователей Ленинградского митрополита Иосифа» Среди арестованных по групповому делу "филиала ВЦ" ИПЦ были: епископ Синезий (Зарубин), семь священников (Иван Анисимов, Пимен Вахрушев, Иосиф Дектярев, Михаил Кожевников, Павел Мезрин, Павел Попов и Иван Тареев. Прим. Авт.), один диакон и пять монашествующих. После опубликования известной Декларации епископом Синезием, как позднее он показал на следствии, «лично было высказано митрополиту Сергию мое с ним расхождение, как духовного лица его ориентации, на его понимание лояльности». Взгляд епископа на лояльность сводился к тому, что «интересы гражданские (как мирские) не совместимы с учением православной религии — строго разграничивающей "Божие — Богови"». С того времени владыка Синезий считал, что после своих откровенных высказываний он и в дальнейшем может служить по совести и «иметь взаимоотношения с Сергием, как Патриаршим местоблюстителем», причем, очередное назначение от митрополита Сергия на Ижевскую епархию с ноября 1928 года дало основание епископу Синезию считать «его согласием на мои убеждения». Но дальнейшие указы и распоряжения митрополита Сергия, и особенно его интервью иностранным корреспондентам об отсутствии гонений на Православную Церковь, вызвали возмущение епископа Синезия и 19 февраля 1930 года он послал ему и его Сидоду«свой отказ в молитвенном с ним общении и сослужении, а также и от звания и титулования Ижевским и Вотским». 2 марта в Успенской церкви владыка Синезий собрал духовенство епархии и высказался против политики митрополита Сергия и причины своего отхода от него. При этом он утверждал, что «гонения и произвол на Церковь и служителей культа в СССР переходят все границы, священников душат налогами, сажают в тюрьмы, посылают в ссылку без всякого иногда повода, только потому, что он священник», что «митрополит Сергий продался Соввласти за деньги, за собственное благополучие, как Иуда продал Христа за сребрянники», и, по словам свидетелей, «призывал всех бороться с этим всеми мерами». В июне 1930 года он встретился в Ленинграде с епископом Сергием (Дружининым) в храме Воскресения Христова и епископом Василием (Докторовым) в храме Михаила Архангела, а 21 июля посетил в Моденском монастыре и митрополита Иосифа, признав его своим духовным пастырем. Вернувшись в Ижевск, владыка Синезий собрал священников и членов приходских советов местных церквей и, как показали позднее на следствии арестованные, убедил их «подписаться об отделении от митрополита Сергия и присоединении к митрополиту Иосифу». Тогда же к владыке Синезию прибыл священник Василий Попцов, благочинный Яранской епископии, и убедившись, что тот отошел от Сергия, подал прошение о принятии под управление владыки его самого и находившихся в его ведении около сорока шести приходов, бывших ранее в ведении епископа Нектария, к тому времени арестованному. Летом же к епископу Синезию присоединилась и тайная община, скрывающаяся в лесах Воскресенского района, во главе с иереями Николаем Федоровским и Иоанном Ручиным. Священник Успенской церкви Пимен Вахрушев сообщил епископу Синезию о группе верующих (К февралю 1930 года в группе было около 45 человек. – прим. Авт.) во главе с Николаем Лопатиным, скрывающихся в лесу Воткинского леспромхоза. Он посетил их несколько раз, многие из них были раскулаченными, скрывались от властей в лесу, жили в землянках, среди них был и священник Иоанн Ручин. Они считали "сергиевцев" обновленцами, не признавали советской власти, молились за восстановление монархии, и всеми мерами пытались противостоять одному из главных зол — колхозному движению. На их тайные богослужения приходили верующие из окрестных сел и деревень (Позднее Николай Лопатин показал, что их посетили около 200 верующих из сел. – прим. Авт.). Зимой 1931 года владыка Синезий вызвал к себе Николая Лопатина и в разговора пытался убедить его, что в церкви надо ходить, что «в церкви можно сделать больше пользы для Православия, что сейчас Церкви нужны стойкие люди и что церкви надо спасать от коммунистов и верой побеждать врага». На возражение Николая, что скоро власти все церкви закроют, владыка Синезий заявил: «Церковь в России не закроется, Россия и Церковь еще жить будут, и придет время, когда слава Церкви еще сильнее разнесется по всему миру». Иподиакон Симеон Вахрушев на следствии подтвердит, что епископ Синезий при нем в Успенской церкви посвятил во иерея или диакона около десяти человек, приезжавших из сельских областей, а также из городов Ленинграда (25 мая 1931 года диакон Валерий Вербицкий прибыл в Ижевск со станции Вырица Октябрьской железной дороги, чтобы владыка Синезий, как последний, оставшийся на свободе епископ, оппозиционный митрополиту Сергию, посвятил его во иерея. Здесь он узнал, что владыка арестован, хотел вернуться в Ленинград, но был задержан. – прим. Авт.) и Серпухова. За день до ареста епископ Синезий в Успенской церкви в присутствии многих верующих и священника Павла Мездрина посвящал "сергиевского" диакона из Яранска «во иерея уже своей ориентации», и это диакон читал по бумажке присягу следующего содержания: «Я отрекаюсь от Сергия Нижегородского, как вступившего на ложный путь, как написавшего неправильную статью и как в своем интервью неправильно осветившего вопрос о Православной Церкви в России, указывал, что в России гонения на Церковь нет, так как в России полный произвол и насилие, Церковь от власти терпит гонение и издевательство». В результате активной деятельности епископа Синезия и его сторонников к весне 1931 года под духовным управлением владыки находились около ста "викторовских", "иосифовских" и "нектарьевских" приходов: в Ижевской области — 15 приходов, в Пермской — до 8-ми приходов, в Оренбургской и Яранской — до 50-ти приходов, в Шабалинском округе Нижегородской области — до 8-ми и в прочих местах еще более ста приходов. Епископ Синезий подробно объяснил на следствии, как он относится к самой идее коммунизма, а также своего ближайшего будущего: «Идея коммунизма, как начала материального, принижающего дух и не дающего никаких перспектив на проявление свободы творческого духа, таланта и способностей даже при его стремлении нивелировки сделать все общим, "ставить всех как один", — неприемлема, утопична, кажется неосуществимой, ибо равнения всех нет и быть никогда не может, как не равны люди по своим духовным способностям, и мои наблюдения над жизнью трудового крестьянства меня в этом убеждают. Не имея и не ожидая ничего привлекательного от коммунизма, я с радостью готов уйти из этой жизни. И наказание приму, как борец за идею, как страдалец-мученик с полным удовлетворением, и чем строже, тем для меня лучше, и чем скорее, тем желанее, ибо я устарел для жизни, устал в поисках идеальной жизни, изверился в людях окончательно. И моя вожделенная мечта моего детства, моей лучшей части жизни осуществится, как геройская смерть исповедника, христианского священномученика и в моем сознании, и в сознании всех моих последователей, ради которых я жил и которым служил беззаветно по искренности и чистоте своих убеждений». Диакон Григорий Остроумов показал на допросе, что, находясь под стражей, епископ Синезий в камере говорил, «что он свое дело сделал, что ареста он ожидал каждый день, что перед Совтской властью на задние лапки он не вставал, не как митрополит Сергий». Позднее он заявил на следствии, что «к епископу за последнее время должны были примкнуть до 300-х приходов Московской области». Николай Лопатин заявил на допросе: «Больше 12 лет вера православная терпит поругание и насилие. Много лучших людей — столпов православия пошли на смерть и ссылку. Помазанник Божий царь — погиб от безбожников, и все же веру православную искоренить не удалось. Всем приходящим ко мне я это говорил. Всем разъяснял, что истинный праведник православный царь, что он один может вывести верующий народ на светлый путь к Богу. Молитвы мои и всех живущих со мной ежедневно сопровождались молитвой за царя — "Спаси Боже люди твоя". В отношении царя говорил, что этот страдалец умер за Христа и как помазанника Божьего мы его не должны забывать в своих молитвах и говорить об этом всем и каждому». Пимен Вахрушев признал на следствии: «Основной платформой нашей группы было признание невозможности состоять в лояльных отношениях к Советской власти при наличии политики Соввласти, направленной к ущемлению интересов церкви и духовенства». А Филипп Лопатин подписал нужное следствию обвинение о том, что, когда всех, прячущихся в лесу, соберется много, тогда «мы восстанем против коммунистов и Советской власти, а нас поддержат иностранные государства, и они пойдут на СССР войной. Тогда власть будет свергнута, и мы заживем по-старому хорошо и при старых порядках». 12 декабря арестованным было предъявлено "Обвинительное заключение", в котором отмечалось: «Характерной особенностью ликвидированной организации является переход ее отдельтных звеньев на нелегальное положение, уход в глубокое подполье и попытки к созданию в лесах тщательно замаскированных групп своих сторонников (лесные землянки)»; «Идеи необходимости борьбы с Соввластью в практических целях Синезием и его ближайшими помощниками замаскировывались и обосновывались с религиозной точки зрения». 26 января 1932 года обвиняемые были приговорены: к 10 годам лагерей — епископ Синезий (Зарубин), к 5 годам лагерей — священники Пимен Вахрушев и Иван Тореев и руководитель лесной группы Николай Лопатин, к 3 годам лагерей — 14 человек, к 3 годам ссылки — 3 человека, освобожден из-под стражи один человек. * * * 23-24 января и 5 февраля 1945 года в Кунгурском районе Пермской области были арестованы первые одиннадцать членов общины ИПХ, как«участники антисоветской организации Истинно-Православной Церкви». В апреле-мае 1945 года в Уинском и Ордынском районах были арестованы следующие 10 участников общины ИПХ как «участники антисоветской организации ИПЦ». Среди 21 арестованного был и монах бывшего Белогорского монастыря Павел Власов, работавший сторожем-просвирником Всесвятской церкви в Кунгуре и 14 нелегалов. На основании показаний обвиняемых следствием были "изобличены" свыше 50 человек, находящихся на нелегальном положении. Они были объявлены во всесоюзный розыск, хотя многие из них были известны следствию лишь по именам или имени-отчеству. В конце 1920-х годов члены общины стали последователями архиепископа Димитрия (Любимова), «не признавая за митрополитом Сергием права управлять Церковью». После массовых арестов в начале 30-х годов отдельные участники общины, последователи ИПЦ, ушли в подполье. В 1937 году были арестованы и осуждены семь членов общины, как «участники антисоветской организации ИПЦ», среди них священник Иоанн Котельников, странник Фотий и монахиня Аклаида (Чумакова). В 1939 году были арестованы и осуждены священники Феодор Егоров, Алексий Попов и Роман Трегубов, странники Филипп Кобяков и Григорий Соколов, монахиня Анастасия Мельникова. Многие, оставшиеся на свободе перешли на нелегальное положение. Общину истинно-православных христиан возглавили монах Павел Власов и нелегал Игнатий Туров. На квартирах Марии Крапивиной, Александры Гордеевой, Ефросиньи Кузнецовой, Екатерины Пушковой, Михаила Смольникова, Ивана Жилина проходили встречи ИПХ, тайные моления, чтение богословской литературы и ее обсуждение, там же скрывались и нелегалы. До и во время войны в доме Ивана Лубова в деревне Верхний Кунгур Ордынского района также собирались верующие ИПЦ, а когда он переехал в Кунгур в 1942 году, то предоставил свою квартиру там для укрытия нелегалов и тайных молений. Нелегалки Мария и Евдокия Пономаревы, Апполинария Чечушкова странствовали по разным районам Пермской области и, восхваляя прежнюю жизнь, призывали крестьян не вступать в колхозы, уклоняться от любых работ на советское государство и распространяли монархическую и богословскую литературу. Яков Морозов, не желая служить в Красной армии, в 1944 году оставил работу на железной дороге и перешел на нелегальное полдожение. Федор Морозов дезертировал в 1943 году из Красной армии и до дня ареста проживал на нелегальном положении. 6 июня 1945 года арестованным было предъявлено "Обвинительное заключение", приведем выдержки из него: «Произведенным расследованием установлено, что все арестованные являются участниками антисоветской организации ИПЦ. В прошлом большинство из них являлись последователями архиеп. Дмитрия Гдовского — одного из руководителей центра а/с организации ИПЦ, ликвидированной в 1931-32 годах»; «После ликвидации центра этой а/с организации, а также ряда формирований по Советскому Союзу и ареста участников в пределе Урала, ныне Молотовской области, отдельные участники и последователи ИПЦ ушли в подполье». Далее утверждалось, что оставшиеся на свободе Павел Власов и Игнатий Туров, установив связи с другими участниками ИПЦ, и «враждебно настроенные к советской власти и мероприятиям, проводимым ВКП(б) и советским государством». стали вести среди них работу против Соввласти и Православной Патриаршей Церкви», при этом было «подобрано одиннадцать квартир, где встречались, проводили тайные моления, эти же квартиры являлись пристанищем для нелегалов», а после начала войны они «активизировали среди верующих а/с агитацию клеветнического характера, призывали последних не идти защищать Соввласть». 18 августа 1945 года обвиняемые были приговорены: к 10 годам лагерей — 5 человек, среди них Игнатий Туров, к 8 годам лагерей — 4 человека, к 5 годам тюремного заключения — монах Павел Власов и 2 человека, к 8 годам лагерей — 4 человека, 5 годам лагерей — 7 человек и к 5 годам ссылки — 2 человека. * * * 2 апреля 1947 года на базаре в городе Кунгуре при продаже самодельных крестиков был арестован Иван Щелчков. После получения от него информации о группе верующих в селе Полыгарец, 18-20 апреля 1947 года там были задержаны монахиня Анна Казаринова, руководитель группы ИПХ Ольга Накарякова и Кузьма Калинин, в течение десяти лет находившийся в Беляевском и Белогорском монастырях. В начале мая были арестованы следующие участники группы: давно разыскиваемый иеромонах Димитрий (Роженцов), обнаруженный в тайнике-келье дома в деревне Турай, руководитель группы ИПХ Константин Дейков и две женщины, хозяйки квартир. 23 мая был наконец задержан бежавший из лагеря Дмитрий Пикулев, давно разыскиваемый как "Николай" и "Дмитрий", проживавший по поддельному паспорту. А 6 и 23 июня были арестованы четверо последних участников группы. Все арестованные обвинялись как «участники антисоветской организации церковников ИПЦ». Иеромонах Димитрий (Роженцев) сначала скрывался в тайной келье в доме верущей в деревне Лысьва, с 1938 года стал проводить тайные богослужения на квартире Кузьмы Калинина в городе Кунгуре, там же под руководством Константина Дейкова читалась и обсуждалась церковно-монархическая литература (Во время обысков на квартирах было изъято свыше 200 экземпляров разных брошюр и книг: "Близь есть при дверях", "Начало и конец нашего земного мира", "Об антихристе", "Протоколы сионских мудрецов", "Апокалипсис", "Толкование на Апокалипсис", "Простые беседы с простыми людьми или кому нужно освободительное движение". – прим. Авт.). Константин Дейков с 1908 года начал странствовать по России, с 1915 года много времени проводил в Белогорском монастыре, с 1927 года стал активным участником тайных богослужений священника Алексея Попова. С 1929 года проживал по фиктивным документам, которые изготовил сам, подрабатывая сапожником или плотником. В 1932 году был арестован за подделку документов и выслан, а в 1937 года, после освобождения из ссылки, вернулся в деревню Шавкуново Кунгурского района (В доме Константина Дейкова в деревне Шавкуново Кунгурского района был сделан тайник под печью, где хранилась церковно-монархическая литература. – прим. Авт.), стал активным участником тайных молений. В 1945 году, с началом массовых арестов, Кузьма Калинин и Константин Дейков отставили Кунгур: первый выехал в селе Уинск, затем перебрался в село Полыгарец Юго-Осокинского района; второй — в доме Дарьи Морозовой в деревне Моргуново, продолжая участвовать в тайных богослужениях. В доме Марии Поповой в деревне Турай Кунгурского района был организован тайник-келия из трех комнат с церковной утварью и большим количеством литературы, с 1939 года там скрывался иеромонах Димитрий (Роженцов), в воскресные и праздничные дни проводя тайные богослужения. В доме монахини Анны Казариновой в селе Полыгарец Юго-Осокинского района также проходили тайные моления с участием верующих, скрывавшихся в ее доме, с 1945 года к ним примкнул и Кузьма Калинин. По указанию иеромонаха Димитрия была организована связь с осужденными: священниками Иоанном Котельниковым и Алексием Поповым, архимандритом Варлаамом, монахом Пахомием, а также с Павлом Власовым и Игнатием Туровым. 26 июля 1947 года арестованным было предъявлено "Обвинительное заключение", выдержки из него приводятся: «Ряд лиц из числа церковников Кунгурского, Уинского и других районов, враждебно настроенных к советской власти, используя монархическую антисоветскую литературу, ведут среди верующих антисоветскую агитацию клеветнического характера в отношении соввласти, руководителей ВКП(б) и советского государства, призывают население не вступать в колхозы, уклоняться от работы на советских предприятиях, проводят также нелегальные сборища»; «Для нелегальных встреч были найдены ряд квартир на территории Кунгурского, Уинского, Юго-Осокинского и Ордынского районов, там и происходили нелегальные встречи, читалась а-с монархическая и черносотенная литература и проводилось ее истолкование в а/с духе: Организаторами групп были названы иеромонах Димитрий (Роженцов), Константин Дейков, Афанасий Красносельских и Ольга Накарякова. 30 августа 1947 года обвиняемые были приговорены: к 10 годам лагерей — иеромонах Димитрий (Роженцев), Кузьма Калинин и Дмитрий Пикулев, к 5 годам лагерей — Афанасий Красносельских, Ольга Накарякова и Мария Попова, к 5 годам лагерей — Константин Дейков, к 5 годам ссылки — 3 женщины. * * * 6 ноября 1952 года в Молотове (бывшей Перми) была арестована Зинаида Вахрушева, уволенная с должности лаборантки в июне этого года. Глубоко верующая Зинаида сначала посещала церковь, но с 1942 года стала молиться у себя дома, так как, по ее убеждению, «существующие церкви являются обновленческими», и служба в них проходят по новому календарному стилю, установленному Советской властью». Ходила она также на квартиру знакомой Олимпиады, где они вместе читали религиозную литературу и обсуждали ее. В 1945 году она вышла из профсоюза, перестала посещать кино и театры, не участвовала в выборах, отказалась подписывать Стокгольмское воззвание о мире и Обращение Всемирного Совета Мира и т. д. На следствии Зинаида Вахрушева заявила: «Я, как истинно православная христианка, в церковь ходить перестала и все религиозные обряды совершаю по старому стилю». 3 декабря 1952 года ей было предъявлено "Обвинительное заключение", в котором утверждалось, что она, «будучи враждебно настроенной к существующему в СССР политическому строю, среди лиц своего окружения, используя их религиозные убеждения, систематически проводила антисоветскую агитацию, направленную на дискредитацию мероприятий коммунистической партии и советского правительства». 17 декабря 1952 года Зинаида Вахрушева была приговорена к 25 годам лагерей и отправлена в Кизеллаг. 23 февраля 1955 года срок приговора был снижен до 10 лет, а 27 ноября она была освобождена из лагеря. * * * 19 мая 1952 года в Перми была арестована Мария Быкова, объявленная следствием «организатором и руководителем нелегальных сборищ», и в деревне Лысманово Пермско-Сергинского района — ее сестра Клавдия Богданова. С 1947 года Клавдия уволилась с работы и с 1949 года под руководством своей сестры Марии стала в своем доме собирать верующих на тайные моления, обычно присутствовало от семи до десяти человек. Позднее свидетельницы показали, что Клавдия Богданова в 1949 году «клеветала на одного из создателей и руководителей ВКП( б ) и Советского государства», а в 1951 и 1952 годах — «клеветала на советскую действительность и опошляла строительство коммунизма в СССР». Они же показали, что Мария Быкова в разговорах склоняла их на неучастие в выборах, а также в мероприятиях за сохранение мира, утверждая при этом «о неизбежности войны Америки против СССР». С осени 1951 года Мария стала собирать верующих на моления уже в своей квартире в Перми. На основании показаний на допросах самих сестер и свидетельниц следствием были обвинены «во враждебной деятельности» 18 верующих, участников тайных богослужений, среди них были нелегалы-священники Филипп и Николай, «место нахождения которых не обнаружено».Но материалов для привлечения к уголовной ответственности этих лиц было недостаточно, так что дело было закрыто. 10 июня 1952 года сестрам Марии Быковой и Клавдии Богдановой было предъявлено «Обвинительное заключение»: Мария Быкова обвинялась в том, что,«будучи враждебно настроенной по отношению к Советской власти, являлась организатором и руководителем нелегальных сборищ церковников, на которых проводила, используя религиозные предрассудки верующих, антисоветскую агитацию»; Клавдия Богданова обвинялась в том, что «устраивала нелегальные сборища, на которых, используя религиозные предрассудки верующих, проводила антисоветскую агитацию». 24 июня 1952 года были приговорены: к 25 годам лагерей — Мария Быкова, к 10 годам лагерей — Клавдия Богданова. 17 марта 1955 года срок приговора Марии Быковой был снижен до 10 лет, Клавдии Богдановой — до 6 лет. А 12 марта 1953 года была арестована в той же деревне Лысманово группа верующих в количестве 9 человек, среди них была Клавдия Рудакова, дело которой было выделено в отдельное производство. Следствие утверждало, что она с 1949 года входила в группу религиозников, истинно-православных христиан, руководимую сестрами Клавдией Богдановой и Марией Быковой, и участвовала в тайных богослужениях. Обвинения ей были предъявлены стандартные, и 8 мая 1953 года Клавдия Рудакова была приговорена к 25 годам лагерей и отправлена в Норильлаг. * * * 25 июня и 8 июля 1958 года в Пермской области были арестованы Зинаида Вахрушева и Мария Быкова, вернувшаяся деревню Лысманово сюда после освобождения из лагеря в 1956 году. Зинаида Вахрушева после освобождения из лагеря в сентябре 1955 года, отказалась получать какие-либо документы, считая это грехом, и вернулась в Пермь. Там она, по показаниям ее отца, не стала устаиваться на работу, а «ушла из дома странствовать», хотя изредка и навещала его. Посещала она в деревне Лысманово свою подругу Марию Быкову, заходила к знакомым в поселке Юг и везде она «помогала людям, и они ее за это кормили». На следствии Мария Быкова заявила: «Советская власть не признает Бога, поэтому мы, истинно-православные христиане, считаем ее властью антихриста, поэтому ей повиноваться нельзя, грех». Подтвердила она также, что истинно-православному христианину«запрещается посещать ныне действующие церкви», так как эти «церкви служат в угоду Советской власти» и не являются «проповедниками Божьего слова». Она была убеждена и отстаивала это на следствии, что как истинно-православная христианка должна была работать только для пропитания себя, при этом не должна иметь советских документов, принимать участие в выборах, состоять в общественных организациях, посещать любые культурные учреждения. Зинаида Вахрушева вновь подтвердила на следствии: «Советскую власть я также не признаю и верую только в Бога. Существующую церковь я также не признаю, так как, по моему мнению, она связана с государством». Арестованным было предъявлено стандартное обвинение в том, что они «систематически проводили антисоветскую агитацию, направленную на дискредитацию мероприятий коммунистической партии и советского правительства». От подписи под документами обе отказались. 1 сентября 1958 года Зинаида Вахрушева и Мария Быкова были приговорены к 10 годам лагерей. Материалы дела на привлеченную к следствию Пелагею Скороходову были выделены в особое производство. В материалах этого дела упоминается также и участник тайных молений Иван Васенин, освободившийся после ссылки и вернувшийся в Пермь. 5 февраля 1959 года он там был арестован и 7 мая приговорен 7 годам лагерей. * * * 13 и 27 февраля 1960 года в Лысьве Пермской области были арестованы Мария Тихонова и Варвара Виноградова, как «последователи так называемых истинно-православных христиан тихоновского течения». Мария Тихонова освободилась из лагеря в 1956 году, отказалась брать паспорт и поселилась у дочери в Лысьве. С этого времени под руководством Марии Тихоновой в домах верующих в Лысьве стали проходить тайные моления. В начале 1959 года, по версии следствия, Мария и Варвара объединили вокруг себя около шестидесяти верующих. Один из свидетелей привел на следствии слова Варвары Виноградовой: «За Бога я готова пойти в тюрьму и в огонь, и в воду». А другой свидетель сообщил, что на проводимых тайных богослужениях верующими этой группы «обязательно поминаются архипастырь Михаил и священноиерей Филарет; узники Иван, Василий и прочие страждущие за веру христианскую». В результате агитации Марии Тихоновой около двадцати человек уволились с работы, и среди них и дочери Марии, многие из них отказались участвовать в выборах и во Всесоюзной переписи, а также запретили своим детям посещать школы. Сама Мария неоднократно подвергалась штрафам за нарушение паспортного режима, но от уплаты их уклонялась, скрываясь у родных или знакомых. Благодаря ее активности создана группа истинно-православных христиан в поселке Малиновском Нижне-Сергинского района под руководством Сергея Торсунова. Один из свидетелей привел на следствии слова Марии Тихоновой о коммунизме: «Коммунизм — это котелок, а под ним — огонек». 5 апреля 1960 года обвиняемым было предъявлено «Обвинительное заключение», в котором утверждалось, что Мария Тихонова, «проживая в городе Лысьве, вместе с Виноградовой создала группу последователей, так называемых истинно-православных христиан "тихоновского" течения», среди которых систематически проводили антисоветскую агитацию с целью ослабления Советской власти. В этих целях распространяла рукописи, порочащие советский общественный и государственный строй». 7 мая 1960 года обвиняемые были приговорены: к 10 годам лагерей — Мария Тихонова, к 7 годам лагерей — Варвара Виноградова. Варвара Виноградова была отправлена в Дубравлаг и 22 января 1967 года скончалась там.
|